Посохин через плечо глянул на следователя, что-то обсуждавшего с понятыми, братьями Заполошными. Упитанные и приземистые, они чем-то напоминали хоббитов (Посохин накануне вечером пересматривал с дочерью «Братство кольца»).
Майор снова перевел взгляд на Рыбакову.
– Вас вот из-за этого пришлось потревожить. Квасов сейчас у нас в кутузке спит, чтоб ему…
Посохин почесал висок уголком блокнота.
– Есть еще одна непонятная деталь. Вернее, три. У погибшей на ладонях отмечены небольшие порезы, полученные при жизни. Но на порезы от ножа не похожи. Откуда они взялись – непонятно.
– Можно посмотреть?
– Да ради бога.
Валентина Васильевна осмотрела ладони утонувшей соседки. На них были хорошо заметны неглубокие продольные раны, сантиметров по пять длиной, с разошедшимися краями. На левой ладони был один порез, на правой ладони – два, но размером поменьше.
– Да, вряд ли это ножевые.
– Я же говорю. Но мне кажется, что-то подобное я уже видел. Причем не так давно. – Посохин, глядя в пол, на несколько секунду задумался. – Ладно, разберемся.
– Не сомневаюсь.
Майор вскинул голову и улыбнулся.
– Огромное вам спасибо, – сказал он устало. – Выручили. Самарин вас подвезет до дома. Сержант!
– Да, Павел Петрович?!
– Отвезешь Валентину Васильевну, куда скажет.
– Слушаюсь!
Рыбакова закинула ремешок сумки на плечо.
– Спасибо, Павел.
– Да не стоит благодарности. Это я вас должен благодарить. Вот, дьявол! – внезапно выругался Посохин. – Вы так внимательно эти порезы осматривали, что снова разбудили во мне сомнение насчет несчастного случая. Пьянью она вроде не была, сердце в порядке. Квасов проспится – потрясу его немного. Говорят, они с женой не ладили давно.
– Не ладили, но Николай вряд ли пошел бы на убийство. Я его немало лет знаю. Человек он неплохой.
– Чужая душа – потемки.
– Потемки, Павел, не в каждой душе.
Уложив в папку протокол опознания, к ним снова подошел Карельский. Судя по тому, как он двигался, Рыбакова предположила, что в юности следователь, скорее всего, занимался бальными танцами.
– Павел Петрович, а где сейчас муж погибшей? – спросил он, взглянув на часы.
– У нас в обезьяннике отдыхает.
– Когда с ним можно будет поговорить? К концу дня он придет в норму?
– Маловероятно. Думаю, лучше подождать до завтра.
– Завтра как минимум до обеда я буду занят. Ты его тогда утром сами опроси и мне доложи потом. Не будем это дело затягивать.
– Мне рассматривать его в качестве подозреваемого?
– А разве есть основания?
– Ну, отношения, например, у него с женой