И вот кончилось всё. Барак. «За бортом» минус 40 по Цельсию. Ночная темнота наполнила барак. Валенки ступали по влажному от подтаявшего снега полу. Огни редких факелов, словно в тумане от испарений и дыма тускло освещали трёхэтажные нары, с валенками, бушлатами, полушубками, под которыми угадывались хозяева этих вещей, изрядно уставшие и намёрзшиеся за день. Копоть от печек-«буржуек» размалёвывала лица, наполняла лёгкие, коптила белую кожу полушубков. Баян со всхлипами рожал «лезгинку». В середине круга, как птицы, кружились два представителя кавказских кровей курсанты-лезгины. Далее, в тёмном углу копотного барака, душу щипали переборы струн, лился негромко чистый молодой голос. Остальные задумчиво слушали.
– Батальон! Строиться!
– Батальон! Строиться на вечернюю проверку!
– Строиться на вечернюю проверку! – крики лиц суточного наряда прервали эту «самодеятельность»…
– За отличную стрельбу из гранатомёта во время батальонных тактических занятий с боевой стрельбой, курсанту Тимофееву объявляется благодарность и внеочередное увольнение! (*Интересно, как будто существовали «очередные» увольнения!) – объявил комбат по завершении «вечерней поверки».
– Служу Советскому Союзу! – щёки курсанта горели, то ли от гордости, то ли просто кровь, разогретая в тепле барака, прихлынула к намёрзнувшемся за день участкам кожи…
За стенами слышалась чья-то стрельба. Светлячки пуль пронзали ночной мрак стрельбища…
Зимы холодной дуновенье
И трепет пламенных сердец.
ещё порыв, ещё мгновенье
и зимней тактике – конец!!!
Чумазые курсанты спали на нарах в темноте барака под треск коптящих воздух «буржуек». Зато тепло! «До ветру» на трескучий мороз выходить не спешили, каждый терпел до предела. Посмеивались на сей счёт, что выходить нужно только вдвоём, дабы второй ломом сразу же отбивал замерзающее…
Вдруг, в глубине дымного барака, возможно от действия этого печного угара, где-то раздался чей-то бред. Это, видимо, курсант Володя Талаев бредил. Он часто бредил. И к этому уже давно привыкли, несущие ночное дежурство дневальные. Над ним не редко подшучивали по этому поводу, но в этот раз было нечто совершенно неординарное. Курсанты роты, один за другим, просыпались, будили друг друга, некоторым пришло в голову даже записывать эту белиберду. Тогда этот бред впечатлил многих связностью сюжета, смысл которого расценивался не иначе, как забавная бессмыслица. Однако с позиций дня сегодняшнего, вероятно, что-то было в нём вещее. А мож, это лишь так кажется? Короче, ночь, в роте спит только один человек: Володя Талаев, известный своим талантом бредить. Итак, Володя бредит, остальные возбужденно записывают.
– Посмеёмся утром! – думает каждый.
– … Ну всё, хватит, поднимаю чёрное знамя