Множество птиц около нас. Впервые увидели «бурных птиц» и большого поморника. Продолжают появляться альбатросы и буревестники. От холода мы все голодны, и страх берет смотреть, как быстро все съедобное уничтожается нашими молодыми, здоровыми аппетитами.
Вчера обсуждалась работа западной геологической партии, и я объяснил Понтингу, как желательно было бы, чтобы он к ней присоединился. Я даже думал поставить его во главе ее, как старейшего и опытнейшего путешественника, и говорил об этом ему, потом, [геологу] Гриффитсу Тэйлору. Последний, видимо, глубоко огорчился. Мы втроем переговорили, и Понтинг сразу же отказался и объявил свое полное согласие подчиниться Тэйлору. Получилось удовлетворительное решение, показавшее Понтинга в самом выгодном свете. Он, несомненно, славный малый.
Приведу здесь, кстати, образчик того, каким духом воодушевлены наши люди. После шторма, в той части верхней палубы под баком, где помещаются лошади, открылась сильная течь, и грязь из стойл протекала вниз на койки и постели. Но никто об этом не заикнулся. Люди, как могли лучше, завешивались клеенками и парусинами, но ни разу не пожаловались. Надо признаться, что людская столовая донельзя неудобна. Все разбросано; вода всюду нашла себе дорогу; света нет; воздух получается только через небольшой люк; освещение лампами крайне неудовлетворительно. Люди неоднократно на палубе мокли до костей, без возможности переменить одежду. Если все это принять в воображение, надо дивиться их безропотной выносливости.
Первый лед. Сегодня за обедом пронесся слух, что показался лед. Оказалось, что далеко к западу, когда солнце выглянет из-за облаков, виднеется айсберг.
Четверг, 8 декабря.
Ш. 63°20′. 177°22′ з. д. S 31 Е 138.
Вчера вечером в первую вахту ветер значительно посвежел и понемногу усиливался всю ночь. Судно слегка отклонилось от курса – не более чем на два румба. Пришлось убрать брамсель и грот-мачту, а позднее ночью ветер постепенно повернул и сделался встречным.
В 6 часов утра пришлось убрать все паруса, и сегодня весь день судно ныряет при крепком ветре и умеренном волнении… Барометр в течение суток поднимался, но теперь как будто собирается повернуть назад. Было светло всю ночь, что всегда приятно; но этот противный ветер сильно испытывает терпение, тем более что угля у нас выходит больше, чем я рассчитывал. Мы умудрялись держать 62–63 оборота машины на девяти тоннах угля, но каждые три дня приходилось опреснять воду, на что уходило еще полтонны. Кроме того, полтонны в неделю расходует повар. Пробивать путь к Южному полюсу, бесспорно, не так легко!
Ночью меня очень беспокоила качка. Судно ныряло и кидалось короткими, резкими движениями при беспорядочном волнении, и при каждом нырке мысли мои обращались к нашим бедным лошадям. Они сегодня чувствуют себя как будто недурно; но понятно, что они со временем должны терять силы. Так и хочется дать им отдохнуть хорошенько на ровном киле. Бедные, терпеливые создания! Невольно спрашиваешь себя, долго ли они сохраняют память о претерпеваемых