Я позволила вывести себя из дортуара. Мы пересекли коридор с блестящей плиткой на полу. Несмотря на тяжелые облака, свет беспрепятственно проникал через высокие окна. Здешние чистые стены с изящной лепниной были почти в три раза выше, чем те, что в моем родном доме на Крысином Холме.
Внезапно я застыла перед одним из окон: там, в двухстах метрах от меня, находилась огромная площадь, ведущая к грандиозным по мощности крепостным стенам.
Если стены, окружавшие пригороды, были обычно унылыми и мрачными, испещренными пометом стервятников, то эта была сооружена из умело ограненного камня с гигантскими, изысканно вырезанными узорами.
Но при ближайшем рассмотрении мое восхищение сменилось ужасом. Горельефы – не образы нимф и богов, как в саду старого барона де Гастефриша. Это гигантские вампиры, представленные во всей своей животной ярости. Средь бела дня они обнажили острые зубы, вонзив клыки в беззащитные шеи покорных смертных. В центре застывшего в камне пандемониума[10], восславляющего господство вельмож, высились фантастические барочные колонны. Вокруг них вихрем кружились стаи волков, ворон и летучих мышей.
– То, что ты видишь в конце Оружейной площади, – это стена «Облава», – тихо произнесла мне на ухо новая знакомая. Спокойствие ее голоса контрастировало с ужасом от увиденного.
– Так называются крепостные стены Версальского замка, воздвигнутые в первом веке Магны Вампирии, – продолжала она. – Это защита, которая окружает дворец и его обитателей в течение дня. Она полностью герметична. То есть совершенно непроницаема. Ночью стена открывается с помощью гидравлической системы, соединенной с теми же акведуками, которые питают фонтаны Версаля. Стена – работа Жюля Ардуэн-Мансара, архитектора, приглашенного Королем. А скульптуры – творение Франсуа Жирардона, любимого скульптора суверена. Оба, чтобы продолжить свое творчество, были трансмутированы.
– Не так повезло десяткам тысяч смертных строителей, погибших на стройке.
Когда впервые видишь стену «Облава», испытываешь сильнейший шок.
Видя, как я дрожу, девушка дотронулась до моей руки. Но причина моего волнения была не в этих скульптурах. Я с ужасом поняла, что эта стена воздвигнута между стенами школы Больших Конюшен и апартаментами Александра… Между мной и объектом мести.
– В конце концов, вы привыкнете к этому виду, – постаралась успокоить воспитанница.
Она оттащила меня от окна:
– Кстати, меня зовут Наоко Такагари. Я – дочь японского посла. Я имею в виду, дневного посла, потому что ночной посол, конечно же, вампир.
Мое предположение оказалось верным: Наоко родом из тех далеких земель восходящего солнца, о которых я грезила в своей комнатке на Крысином Холме.
Хотя Япония не являлась частью Магны Вампирии, император, правящий там, был трансмутирован и представлен при Дворе Короля Тьмы.
– Вчера