Сердце мое вдруг дернулось и забилось чаще. Очень часто! Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы прочитать надпись на золотой табличке:
МАРГАРЕТ ГВЕНДОЛИН ЛЕФЭЙ
Я узнал ее. У меня сохранилась всего одна ее фотография, но я узнал ее.
– Моя мать, – прошептал я.
Томас покачал головой. Он просунул пальцы за ворот водолазки и вытянул оттуда серебряную цепочку. Снял ее с шеи, протянул мне, и я увидел, что на ней висит пентаграмма – почти такая же, как моя.
Да нет, не почти: точно такая же!
– Не ваша, Гарри, – негромко, непривычно серьезно произнес Томас.
Я тупо смотрел на него.
– Наша мать, – сказал он.
Глава 21
Я все смотрел на него; сердце мое ныло от потрясения, а поле зрения сузилось, превратившись в серый туннель, в дальнем конце которого виднелся Томас. В комнате воцарилась тишина.
– Врете, – произнес я.
– Нет.
– Наверняка врете.
– Зачем? – спросил он.
– Затем, что это ваше основное занятие, Томас. Вы врете. Манипулируете людьми и врете.
– В этом случае не вру.
– Еще как врете! И мне некогда возиться со всей этой ерундой.
Я сделал шаг к двери.
Томас заступил мне дорогу:
– Гарри, не можете же вы отмахнуться от этого.
– Посторонитесь.
– Но мы…
Глаза мне заволокло багровой пеленой от злости, и я ударил его в лицо – второй раз за последние шесть или семь часов. Он полетел на пол, взмахнул ногой и сделал мне подсечку. Я тоже грянулся об пол, и Томас навалился на меня сверху, пытаясь заломить мне руку за спину. Я подобрал ногу под себя и впился зубами в его руку, которую он захлестнул вокруг моей шеи. Я оттолкнул его так, что он с силой ударился о стену, и мы расцепились. Томас поднялся на ноги, угрюмо косясь на укушенную руку. Я, задыхаясь, привалился к стене.
– Это правда, – сказал он. После этой короткой потасовки он выдохся намного меньше моего. – Клянусь.
Я не удержался от слегка истеричного смешка:
– Постойте-ка, это мы уже слышали. Теперь вам положено сказать: «Спросите у своего сердца – оно подскажет, что это правда».
Томас пожал плечами:
– Вы хотели знать, почему я вам помогал. Почему рисковал ради вас. Что ж, вот вы и знаете почему.
– Я вам не верю.
– Тьфу, – устало вздохнул Томас. – Говорю же вам: правда.
Я мотнул головой:
– Кто, как не вы, говорил: вы пользуетесь людьми как орудиями. Полагаю, сейчас вы каким-то образом используете меня в борьбе против отца.
– В конечном счете может выйти и так, – ответил он. – Но помочь Артуро я вас просил вовсе не поэтому.
– Тогда почему?
– Потому что он достойный человек, который не заслужил, чтобы его убили,