− Это должна быть фотовыставка о молодежи, − сразу предложил я, продолжая блуждать взглядом по юному телу Алёны.
− О творческой молодежи, − поддержал мысль Шао.
− О художниках по жизни. Кто относился к жизни как к творчеству. И назвать выставку "Молодая Гвардия − ХХI век".
− Можно будет навестить теперешних комсомольцев, есть связи, погреть им уши, внушить, что мы за одно, − продолжал развивать идею Шао. − Взять у них какие-нибудь фотографии. Они еще и денег подкинут ради такого дела, если правильно попросить. Они себя любят. Предложи им засветиться с правильной идеей, и они наши.
− Отлично. Я напишу для комсомольцев памятку молодогвардейца, − представляя выставку, говорил я. − Основную часть экспозиции будут составлять черно-белые фотографии наших друзей, где они молоды с горящим взором, устремленным в вечность.
− Да, поищем у них такие фотографии.
− Добавим к ним фотографии Островского, Олега Кошевого, Зои Космодемьянской.
− Комсомольцам понравится. Можно еще чуваков типа Сида Баррета, Джона Леннона и Курта Кобейна.
− Отлично!
− Отпечатаем их на принтере в четвертом формате, наклеим на больший формат белого картона. И выставка готова. Будет презентация, телевидение, отлично повеселимся.
− А я не смогу попасть на вашу выставку, еду в Испанию через две недели, − вставила Алёна.
− Зачем? – повернулся к ней Шао.
− Работать.
− Кем?
− Стриптизершей. Но для этого нужно понравиться одному мужичку, а другому наврать, чтобы поверил.
− У тебя всё получится!
− У вас тоже.
Когда мы начали укладываться, у Алены в сумочке запиликал мобильник.
− Да, дорогой, − защебетала она. − Я у подружки. Хочешь меня забрать. Может не надо, мы ложимся спать. Хорошо. Нет, нет, что ты, я согласна. Я выйду сама, буду ждать тебя через полчаса на нашем месте, не волнуйся за меня, до встречи, пока.
Алёна выключила телефон и вздохнула, с грустью поглядев на нас.
− Ты ведь понимаешь, − сказал Шао, закрыв за стриптизершей дверь, − что все это от одиночества, я люблю только свою жену. А все эти девочки просто заполняют пустое пространство, так я обманываю себя и их.
− Понимаю, − кивнул я. − В жизни правда так похожа на ложь, и наоборот, что порой даже и не знаешь, что нам нужнее. Хотя, если быть честным до конца, я уверен, что именно мелкая ложь и мешает нам жить по-настоящему.
Как бы там ни было, вскоре нам троим удалось провернуть свои нехитрые делишки. Алена добралась до Испании, откуда звонила и жаловалась, что приходится спать по очереди с тремя толстыми негодяями. А мы за день состряпали фотовыставку о вечной молодости, взяв под эту светлую идею у местных комсомольцев денег, которые потратили на вино.
Рано утром я позвонил отцу:
− Что с квартирой?
− Зайди после обеда в офис за ключами, − зевая в трубку, сказал он.
Я умылся и пошел через весь город пешком, у меня осталось только пять рублей − не хватало даже на автобус.
Когда