– Уяснил?! – погромче интересуюсь.
– Я вам очень благодарен, – говорит и встает. Руку протягивает. Я машинально ее пожал.
– Это отличный план, – продолжает. – Я и сам понимаю теперь, что так лучше. Вы придете завтра на дуэль?
На бой, чудо ты юдо! На бой.
– Не знаю, – честно говорю, глаза пряча.
– Я был бы очень рад, – улыбается. – Мне пора, пожалуй.
Рассовал он «кое-что» из сейфа моего по карманам, ножкой пошаркал да и отбыл, меня в некоем раздрае оставив.
Всю вечернюю тренировку я историю эту в голове обсасывал. Покрикивал на молодняк, указания раздавал, а сам думал беспрестанно.
Вот вроде и чудик мой со всех сторон прав. Гнида Хохряков. Ворюга. Никого не жалея, вверх карабкается. Такого только и обличать, наказывать, уповать на справедливость. Так пиши в правоохранительные органы, губернатору и президенту. В ООН или куда там. Но чтобы вот так – совершенно бессмысленно. Бой этот завтрашний, как ни крути, Хохрякову только лишь на пользу. Будет он герой и молодец, а господин Слепцов выйдет – смешной клоун, возможно, с инвалидностью. Так зачем это все? Чудику? Мне? Пал Палычу? И почему меня мой сиюминутный подопечный так бесит?
Кто он вообще такой, этот Слепцов? Призрак недостроенного социализма с обостренным чувством справедливости, не нашедший себя нигде и ни в чем, смысл жизни видящий в борьбе непрестанной за правду? Демократ и либерал новой волны, в девяностых тяжелый груз тоталитаризма с плеч сбросивший? Видал я таких молодцев с лицами искаженными и глазами стеклянными на митингах, во имя свободы и независимости палачей и сатрапов обличающих.
Не понять. Да и не очень хотелось. Я свое дело сделал, по сути. Что я могу за один день? Я, многообещающий когда-то средневес, в разборках базарных рэкетирских пулю шальную в бицепс получивший и теперь из милости пацанов молочных натаскивающий. Что я могу? А Слепцов вот этот верит, что что-то может.
Дурачок.
Надо поутру амуницию его сегодняшнюю боксерскую прихватить и в «Третий раунд» закинуть. Там есть, конечно, все, да только обкатанное уже – душу греет.
И сам не понял, как решил на бой поехать. Не вчерашний же коньяк в кофе виноват. Скорее воспоминание о том миге, когда выходишь на ринг и, какой бы ни был сосредоточенный, украдкой ищешь и ищешь в толпе на трибунах знакомые лица. А я все-таки – лицо знакомое, хоть и не самое приятное, отнюдь.
На следующий день утро задалось. На улице солнечно и морозно, но не до отваливающихся ушей, а так, умеренно. Так что в спортзал за амуницией я прибыл бодрым, свежим и жизнерадостным. Крепкий ночной сон очистил голову от суетных мыслей. Меня перестали заботить моральные аспекты сегодняшней дуэли. Я просто хотел посмотреть, как оно все будет и чем закончится.
Покидал я в сумку вещички. Машинально проверил, всё ли в зале в порядке, да и отправился в «Третий раунд».
На самом деле «Третий