Представьте себе наше изумление, когда мы увидели, что кругом дирижабля царит полное смятение. Люди сновали взад и вперед, таская в переднюю гондолу какие-то свертки. В стороне одиноко стоял Нобиле, по-видимому, тоже совершенно растерянный. Когда мы подошли, он заявил нам, что солнце успело подняться на такую высоту, что лучи его достигли верхушки газовместилищ, отчего газ стал расширяться, и он, Нобиле, теперь не отваживается стартовать. Мы с Элсвортом пошли дальше к ангару. Вдруг кто-то подскочил к нам с криком «Сейчас стартуем!» Пораженные таким неожиданным оборотом дела и думая, конечно, что на это имеются основания, мы с Элсвортом поднялись на борт и через несколько секунд очутились уже в воздухе.
Впоследствии мы узнали, как все произошло. Рисер-Ларсен подошел к Нобиле, когда мы отошли от последнего, и нашел его в столь нервном и взволнованном состоянии, что он, по видимому, не в силах был ничего сообразить. Он кричал, что не может отвечать за последствия, если «Норвегию» выведут из ангара на ветер. Рисер-Ларсен насмешливо отвечал, что нечего обращать внимание на пустячный слабый ветер. Тогда Нобиле ответил, махнув безнадежно рукой:
– Раз вы берете на себя ответственность, так выводите дирижабль из ангара.
Тогда Рисер-Ларсен взял на себя ответственность и с помощью лейтенанта Хевера приступил к последним спешным приготовлениям, которыми он и руководил. Фильм, изображающий моменты, когда «Норвегию» выводили из ангара и мы начали подниматься, показывает, что Рисер-Ларсен распоряжался, а Нобиле неподвижно стоял в стороне, не проявляя никакого участия. Нобиле снова показал образец своего поведения в момент, когда нужно действовать. За время полета у нас накопилось несколько таких примеров.
«Норвегия» отправилась в свое достопамятное путешествие со Свальбарда 11 мая 1926 года в 10 часов утра (по местному времени).
Сорок два часа спустя мы увидели мыс Барроу на северном побережье Аляски. Мечта долгих лет стала действительностью. Моя карьера исследователя увенчалась успехом: мне было дано осуществить последнее из оставшихся великих предприятий. Мы перелетели через Северный Ледовитый океан с материка на материк.
Расстояние, покрытое «Норвегией», равно приблизительно 5400 километрам. Расстояние от Свальбарда до мыса Барроу по воздуху – около 3500 километров. Отсюда до Теллера будет еще 1600 километров. Нет слов для похвалы Рисер-Ларсена за работу, выполненную им в качестве судоводителя. Он так умело определял наш курс, что мы после этого полета огромной длины – длиннее воздушного пути из Нью-Йорка в Сан-Диэго – над неведомыми ледяными пространствами, без единого приметного пункта для ориентировки, увидели мыс Барроу с отклонением от него не более чем на 15 километров.
Но не только этим мы обязаны Рисер-Ларсену. В течение полета его хладнокровие трижды спасло нас от катастроф, в которые грозили вовлечь нас нервозность и полное отсутствие самообладания