Но птицы не приняли и её. Тогда следующего. Им нужно отдать следующего! Я кидаю моих верных солдат вперёд, я внушаю им страх, животный ужас, всем трём, я доказываю им, что нужно всех, всех выкинуть.
Мои трое воинов, вперёд!
И они, эти похожие как штампованные статуэтки грехов садисты, накидываются на следующую жертву. Я не зря держала их подле себя всё это время, этими тупыми, ведомыми только жаждой чужой боли чудовищами легко управлять, показывая им новую мишень для агрессии, и они тянулись ко мне, как к горькой своей госпоже. Моя армия, мой щит.
Они безошибочно чувствовали рядом со мной мою новую, великую, тонкую жестокую сущность, заточенную только на то, чтобы выжить и хотели служить мне, сами того не подозревая и служили, служили верно и сейчас убивали каждого, кого я прикажу.
Моё тело уже давно встало, но я надёжно удерживала его на месте, подальше от любого возможного вреда. У меня достаточно рук, чтобы защищать себя. Если воронам нужно больше жертв, то… я подумала. А что, если им хочется именно крови? Не жертв, которых они могут порвать самостоятельно, а именно крови и ликры, бессмысленно вытекающей на пол?
Я улучаю момент и даю мастеру нейрохирургу знать, когда именно нужно махнуть тяжёлым подсвечником. Кровь. Да, я пожертвовала одним из своей армии, но сейчас не время мелочиться, и если вороны там хотят крови, то вот, вот для них кровь. Я приказываю им тащить бессознательное тело туда, к порогу и за порог. Пусть они выкинут, пусть они дадут им то, что они так хотят, я не отдам им себя.
Почему, почему стая не пускает назад тех, кто уже вышел, почему они считают порог преодолимым только в одну сторону для тех, кто был в соборе, если им всё равно? Они дали вернуться моему мужу, если бы он не представлял для них никакого значения, но он не может пересечь линию врат назад.
Это означает только одно: стая стай всё видит в комплексе, если нужна не только я, как чернильное пятно, но и все нити манипуляторских связей, что я протянула к другим, научив их повиноваться под всё меньшим и меньшим давлением с моей стороны, ей нужна вся сеть взаимодействия между мной и каждым, кого я поставила между собой и смертью.
Что же, тогда я отдам ей их всех. Может быть, она не раздирает их на части только по тому одному, что собирается уничтожить всех в одночасье, в один конкретный кровавый момент расплаты. Пусть так. Пусть она возьмёт всё, что у меня есть, пока я живу, я смогу всё начать сначала.
Вот мастер-нейрофизиолог. Слишком тупой, чтобы самостоятельно найти способ, как можно меня спасти. Одно из лучших моих приобретений – тщеславный и самолюбивый, ему хватало ума, чтобы глубоко страдать от отсутствия собственных идей, а также настолько хорошо скрывать эту внутреннюю пустоту, что он мог протолкнуть любую банальность и получить на неё грант.
Однако