Лучшее… им. almerto

И мне очень понятно, что с тобой произошло. Но у нас это в правилах. Понимаешь? Насилие пустой самки не возбраняется стаей, не возбранялось раньше. Это сейчас Аточе запретил любое насилие. А раньше мы все это воспринимали как должное и спокойно шли на это. Не препятствуя этому, поэтому я и сказала, что меня никто не насиловал как это было в полном смысле твоего понимания. Твой уклад с того мира он другой, и я страдаю сейчас вместе с тобой. А у нас в стае не должно быть слабых. Я ни коим образом не оправдываю стаю, с тобой князь так поступил, потому что ты не понесешь от волка. Тут либо смерть от него, либо временной любовницей. Это как проклятие. Если еще и родители первыми узнают о такой новости что их дочь стала избранной волка, то ждут, либо дает потомство и тогда выдыхают все. Обычно десять вадов достаточно чтобы иметь понимание пустая самка или нет. Мне князь дал сирт. – да месяц по- нашему это еще и много дал? Все во мне бушевало от этой невозмутимости женской доли. Ненавижу оборотней. Как они могли так поступить со своим же? Ладно я. Но со своей то оборотницей еще и в правилах.

      –Вижу, что ты удивлена. У всех свои правила. И пусть они даже безумны порой, но они приняты этим обществом. Я осталась жить и работать у Аточе. Холмы- моя родина. Мое сердце. Мои родители отвернулись от меня. Им была нужна моя смерть, чтобы я не позорила их перед стаей и потому мне имя дал Аточе. И если меня вызывают как великую целительницу оборотней, то прихожу с разрешения моего императора. – она улыбнулась уголками губ и со вздохом посмотрев на меня тихо спросила вновь

      –Просто кивни если хоть что- то испытываешь к Аточе. – посмотрев на нее, неверяще усмехнулась и пошла к кровати. Не хватало мне открываться ей в своих чувствах к этому императору.

      –Атьяна, я очень тебя прошу, не делай ему больно. Он никогда тебя не тронет пока ты не разрешишь ему этого. Никогда. – пришлось нехотя остановиться и так стоя к ней спиной замереть. А почему она о нем только думает? Внезапная догадка озарила так что я, медленно повернувшись к ней прочитала, итак, все на ее лице. Она любила его. Она, поняв, что я обо всем догадалась лишь кивнула. Пришлось сесть снова обратно и тронуть ее руку. Что ж ей так не везет?! Взяв листок с трудом, написала на их языке

      – «Борись за свою любовь, истинность не приговор.» – она лишь усмехнулась и погрозила мне пальчиком как малышке.

      –Ты даже не думай. Я с ним уже более ста мир. Свою истинную он почувствовал четыре пять сиртов назад. И поверь, он начал преображаться. Стал искать пока среди своего народа. А я так мечтала быть его истинной. «Но уже давно смирилась поверь», —она смахнула слезу и улыбнувшись сквозь слезы прошептала

      –Я так хочу, чтобы у него все было хорошо. Он тот, кто сделал эту страну процветающей. Стать ее жителем очень трудно поверь. Избранные лишь и могут претендовать на это с большими поборами. Но оно того стоит. Здесь нет мошенников, воровства, убийства. Здесь только все на благо процветания. Народ скандирует его имя на улицах. Если в Энитьеме остались даже