Филота, сын Пармениона, пользовался большим уважением среди македонцев. Его считали первым после Александра по мужеству, выносливости, щедрости и верности друзьям. Рассказывают, что кто-то из близких ему попросил у него денег; Филота распорядился выдать. Управитель заявил, что денег нет. «Что ты говоришь? – сказал Филота. – Разве у тебя нет чаши или гиматия?»
Его высокомерие, богатство, роскошь в одежде и образе жизни были недопустимы для частного лица; в той важности и в том величии, какие он придавал себе, было что-то поддельное и грубое и ничего привлекательного. К нему начали относиться с подозрением и завистью, так что Парменион сказал ему однажды: «Сын мой, будь-ка поменьше». Перед Александром клеветали на него уже с давних пор.
Когда после поражения Дария в Киликии забрали его богатства в Дамаске, в лагерь доставили много рабов; среди пленных оказалась красавица женщина родом из Пидны; звали ее Антигоной. Филота взял ее себе. Однажды он, сильно подвыпив, откровенно разговорился со своей любовницей – для юноши это естественно – и стал рассказывать ей о своих военных подвигах: себе и отцу он приписывал самые великие дела; Александра называл мальчишкой, который пожал плоды их трудов: царский титул.
Женщина пересказала это кому-то из своих близких; тот, как водится, еще другому – слух дошел до Кратера. Взяв с собой женщину, он тайно привел ее к Александру. Царь выслушал ее, велел вернуться обратно к Филоте и обо всем, что она от него узнает, сообщать ему.
Филота, таким образом, и не знал о том, что против него умышляют; он продолжал жить с Антигоной и часто в гневе и раздражении бросал против царя неподобающие речи. Александр молчал и терпел, несмотря на сильные улики против Филоты: он или полагался на расположение к себе Пармениона, или же боялся известности и влияния их обоих.
В это время один македонец, по имени Лимн из Халестры, задумав заговор против Александра, пригласил участвовать в нем одного юношу, Никомаха, которого любил. Тот отказался и рассказал о готовящемся покушении своему брату, Кебалину. Тот отправился к Филоте и попросил его представить их Александру, потому что у них имеются нужные для него и важные сведения.
Филота, по какому-то побуждению (в чем было дело – неизвестно), не отвел их, сказав, что царь занят другими, более важными делами. Так повторилось дважды. Тогда, заподозрив Филоту, они обратились к кому-то другому, были проведены к Александру и сначала донесли про Лимна, а затем вскользь упомянули, что они дважды были у Филоты, но тот не обратил на них внимания.
Александр в сильном раздражении послал схватить Лимна; тот стал защищаться, и посланец убил его, и это еще больше обеспокоило Александра: он считал, что исчезли все улики, изобличавшие заговор.
На Филоту он горько досадовал, и тут старые враги его воспользовались случаем: стали открыто говорить, что легкомысленно со стороны царя думать, будто Лимн, простой человек из Халестры, мог один, сам