– Школу и школьный стадион я вам на растерзание не отдам, – уверенно ответил он, я поняла, что приняла за пустырь школьный стадион и удивилась тому, насколько он пуст и бесполезен. По нашим демоническим меркам стадион должен быть максимально эффективен в процессе тренировок, а на этом школьном стадионе-пустыре разве что только бегать учиться и можно. Но вслух я ничего не сказала и стала ждать, когда учитель странного предмета ОБЖ определится со своим отношением к нам.
– В общем так, господа демоны, я знаю одно место, это законсервированная свалка за городом, там можно делать, что хотите и кроме птиц, вам никто не помешает. Мусор там под песок закатали, это теперь просто огромное бесплодное поле. А сторож мой друг, за бутылку беленькой вас пустит. – Решительно сказал Петр Иванович и, на секунду замолчав, торопливо продолжил, – Но у меня есть одно условие! Вы возьмете меня с собой, и когда ваш турнир закончится, вернете меня обратно!
– Зачем это вам? – изумленно спросила я.
– Думаю, это значительно интересней, полезней и познавательнее, чем пьянка длиною в лето, – ответил учитель, в сущности, еще молодой парень, но явно с не сложившейся личной жизнью, и потому запустивший себя и свою жизнь.
– Вы должны понимать, что у нас ситуация сложная, и мы покинем не только этот мир, но и эту планету, а еще, возможно, у нас могут возникнуть трудности с нашей и вашей безопасностью, – тихо ответил ему Латрин.
– Все равно я иду с вами, – Решительно ответил Пётр Иванович, и было видно, что он сам обалдел от такой своей решительности.
– Хорошо. Но потом не говорите, что мы вас не предупреждали! – согласилась я и спросила. – Как нам добраться до вашего полигона?
– Сначала надо что-то сделать с вашей внешностью. Одежда сойдет, у нас сейчас молодняк чего только не одевает, этим уже никого не удивишь, но вот ваши клыки и рога, это в глаза бросается. Даже если вы будете за косплееров себя выдавать, все равно народ пялиться будет, а кто-то и сфотографироваться захочет, – сказал учитель ОБЖ и, подойдя к столу, выдвинул нижний шкафчик и достал оттуда шапку с козырьком, украшенную большим количеством блесток и надписью из стразов.
– Вот, Летиция, это вам, чтобы прикрыть рожки, они у вас такие милые и маленькие, что бейсболки будет достаточно. Если вы не будете улыбаться, то и клыков ваших никто не увидит, а вот ваши рога я не знаю, куда деть, – сказал Пётр Иванович Латрину, протягивая мне бейсболку. Я впервые в жизни была рада, что рога у меня растут плохо, и их почти не видно.
А Латрин подошел к небольшому зеркалу у умывальника в углу классной комнаты и посмотрел на себя, он терпеть не мог иллюзорную магию. Она давалась ему тяжело, и могла в любой момент слететь, стоило ему только поддаться эмоциям, но сейчас у него не было выбора, и он начал накладывать на себя иллюзорный образ человека.
– Ты, главное, эмоции под контролем держи, – прошептала я другу, когда он почесал незримый теперь правый