Но я не медлил ни секунды. По прошлому опыту я знал, что есть дворы лучше, чем этот, дворы с любящими людьми, которые будут гладить меня. Знал, что настает пора бросить мамины соски. Так это и бывает: рано или поздно собака отрывается от матери.
Но главное: я знал, что передо мной открываются новые возможности, целый новый мир, который я смогу исследовать на своих длинных, хоть и неуклюжих пока лапах.
Проселок, в конце концов, вывел на шоссе, которого я решил держаться – хотя бы потому, что оно шло прямо по ветру, приносящему восхитительные запахи. После всегда пропеченного Двора я с удовольствием вдыхал запах сырых, гниющих листьев, деревьев и прудов. Я бежал вперед, носом к солнцу, радуясь свободе, навстречу приключениям.
Я услышал грузовик задолго до того, как увидел его, но так увлекся ловлей изумительного жука, что не увидел его, пока не хлопнула дверца. Человек с морщинистой загорелой кожей, в замызганной одежде встал на колени, протянув руки.
– Эй, братишка! – позвал он.
Я нерешительно смотрел на него.
– Потерялся, братишка? Потерялся?
Я повилял хвостом, подбежал к человеку, и он, взяв меня, поднял высоко над головой, – мне это не очень понравилось.
– Ты хорош, братишка, похоже, чистокровный ретривер; откуда взялся?
Он говорил так, что я вспомнил, как Сеньора первый раз назвала меня Тоби. Тут я сообразил, что происходит: как люди нашли мою первую семью в трубе, так этот человек нашел меня в траве. И теперь моя жизнь будет такой, какой захочет он.
«Да, – решил я. – Наверное, мое имя – Братишка». И меня поразило, когда человек посадил меня в грузовик, рядом с собой. На переднее сиденье!
Человек пах дымом и еще чем-то едким – я вспомнил, как Карлос и Бобби сидели на Дворе за маленьким столиком, разговаривали и передавали друг другу бутылку. Человек засмеялся, когда я потянулся лизнуть его в лицо, и потом смеялся, когда я протискивался в узкие места грузовика, впитывая богатые, странные запахи.
Мы тряслись довольно долго, и наконец человек остановил грузовик.
– Здесь тенек, – сказал он мне.
Я нерешительно огляделся. Перед нами было здание с несколькими дверями, из одной двери доносился сильный химический запах – точно такой же, какой окутывал человека.
– Я зайду только на одну, – пообещал человек, поднимая окна. Я не понимал, что он уходит, пока он не выскользнул наружу и не захлопнул за собой дверь. А как же я?
Я нашел ремень и пожевал его, потом мне надоело, и я прилег поспать.
Когда я проснулся, было жарко. Солнце заливало душную и влажную кабину. Тяжело дыша, я начал поскуливать и, упершись передними лапами в раму, поднялся, чтобы посмотреть, куда ушел человек. От него не было и следа! Я опустил лапы, которые горели от раскаленной рамы.
Мне никогда раньше не было так жарко. Примерно час я топал по обжигающему