На улице стемнело. Староста, как все крестьяне, экономивший на жире для светильников, заканчивал день рано. Дан устроился на циновке, положив под правую руку катану, под левую поставив светильник. Карасу, нахохлившись, сидел у его изголовья. Кайоши, немного повздыхав, захрапел.
Внезапно заныла левая сторона груди. Дан потер больное место, ладонь ощутила кривой рубец шрама. Катана, вспомнил он, насквозь. Такой же шрам есть и на спине. Акира едва не погиб тогда, клинок прошел на пару сантиметров ниже сердца. Смутно припоминалось, что потом была тюрьма, долгое время он находился между жизнью и смертью. И если бы не Карасу, который принес из леса зелье, Акира не выкарабкался бы…
– Не о том думаешь, – прошипел тэнгу. – Хватит наглаживать шрамы и жалеть себя. Я тебя не для того спасал…
Из-за бумажной ширмы, где спала старуха, не доносилось ни звука. Усталость взяла свое, навалилась сонливость. Дан пытался с нею бороться, но веки сами собой смыкались, к каждой руке как будто была привязана гиря. Он сдался и стал задремывать.
Его разбудил сильный удар острого клюва. Дан насторожился, но ничего подозрительного не услышал. Осторожно, стараясь не производить шума, встал, зажег светильник, поднял повыше и увидел, что из-за ширмы выбирается старуха. Ступала она неслышно, двигалась гибко, как молодая. И вид у нее был странный. Глаза светились желтым, рот растянулся в оскале, показывая пасть, полную острых зубов, на руках выросли длинные когти. Заметив Дана, старуха зашипела, встала на четвереньки, выгнула спину… и превратилась в огромную кошку.
– Бакенэко! – каркнул тэнгу. – Бей, Акира!
Оборотень напружинился, с места прыгнул на Дана. Тот сделал шаг навстречу, полоснул клинком по брюху. Кошка завыла, упала на лапы и отползла в угол, оставляя за собой широкую кровавую полосу.
Проснулся староста, подскочил и с криком выбежал из дома.
– Добивай, Акира, – потребовал Карасу. – Рана скоро затянется!
Бакенэко собралась с силами, снова рванулась к Дану. Рана на брюхе уже не кровоточила. Он отступил в сторону, кошка промахнулась, ударилась об стену, но тут же подскочила и на задних лапах, как человек, пошла на Дана. Он нанес удар рядом с шеей и рассек тварь от плеча до бедра. Верхняя часть тела смачно шлепнулась на земляной пол, нижняя еще сделала по инерции несколько шагов и свалилась, подергивая лапами.
– Хороший кэса-гири, Акира-сан, – одобрил Карасу. Так он называл ученика только в знак особого уважения, обычно обходился просто именем. – А теперь отруби ей голову, иначе она снова оживет.
Действительно, отрубленные куски потихоньку подползали один к другому. Дан подошел к верхней половине твари и снес ей голову.
– Если кошку тринадцать лет кормят в одном и том же месте, она может превратиться в бакенэко, – тоном лектора завел Карасу. – Но только когда не любит хозяев. Видимо, старуха обижала ее, вот и…
– А где сама старуха? – перебил Дан.
Тэнгу прошелся по дому, время