Слабо улыбнувшись, амадэй откинулся на спинку стула.
– Где Лив?
– В Ташиной комнате. Как прочла новости, так и убежала сразу.
– Есть её не звала?
– Звала, но она не откликается. И дверь заперла. Пусть посидит… В себя придёт, сама выйдет.
– Может, мне с ней поговорить?
– Знаю я, как ты можешь поговорить, – твёрдо сказала старушка. – Иди лучше корм Принцу задай, раз уж не ешь.
Усмехнувшись, Арон поднялся на ноги, чтобы покинуть кухню.
Какое-то время слышалось лишь потрескивание углей, поскрипывание кресла-качалки да едва слышный шорох клубков пряжи: они медленно разматывались, высвобождая нити, которые сплетались вязальным крючком и ловкими морщинистыми пальцами в нечто большее.
Потом входная дверь скрипнула вновь – куда быстрее, чем ожидала госпожа Лиден.
Она подняла глаза, когда дэй задвигал засов, и юркий крючок застыл, как только старушка увидела его лицо.
– Принца нет в стойле, – произнёс Арон.
– Как нет?..
– А из окна Ташиной комнаты сброшена верёвка, – закончил амадэй, – и под ней на снегу – полузанесённые детские следы.
Таша бывала во всяких лесах. Лиственных. Хвойных. Смешанных. На её счету была даже ночёвка в Криволесье, чем мог похвастаться далеко не каждый.
Однако такого леса она не видела никогда.
Деревья были узкими, невысокими, с извилистыми стволами, шёлковыми на вид. Кроны с широкими, с ладонь, листьями срослись сплошным куполом, не позволяя разглядеть и крохотный кусочек неба. Темноту рассеивали лишь прозрачные, словно стеклянные цветы, похожие на миниатюрные лилии с шестью лепестками в изящных венчиках. Их белоснежные стебли и листья призрачно светились во мраке; соцветия, казавшиеся выточенными из хрусталя, наполняли воздух пряным ароматом, от которого слегка кружилась голова.
Цветы аллиграны, вспомнила Таша. «Звёздные дары», раньше виденные ею только на картинках. Цветы, которыми так восхищались Перворождённые альвы, что в конце концов нарекли свои земли в их честь – ещё во времена, когда долина принадлежала им одним.
Другие цветы нечасто показывались среди высокой травы. Их можно было понять: Таше тоже не слишком нравилось пробираться сквозь мягкие стебли с острыми режущими кромками, достающие до пояса, при каждом шаге обхватывающие тело зелёными путами.
Таша чувствовала, как за ней смыкается тьма. Она слышала за своей спиной шорохи, неясные отзвуки, эхо несуществующих шагов.
– Таша…
Она повернула голову на голос почти машинально. Нет, не может быть…
– Таша, где ты?
– Ты мертва, – произнесла девушка побелевшими губами. – Ты мертва. Тебя нет.
– Малыш, иди сюда! Я так долго тебя искала…
В призрачном свете цветов аллиграна Таша увидела, как лесная тьма сбоку от тропы обретает очертания.
– Ну же, малыш…
Глядя на тонкие, бесконечно родные, протянутые к ней руки, Таша зажмурилась.
– Тебя нет, мама.
Слова