В доме у Питера мне очень нравилось. Белые стены, темные балки, полки и скамьи темного дерева. Много всяких кованых штук, и явно он сам их сделал, а не в «Икее» куплены.
Только мы вошли, как откуда-то с лестницы выкатилась на домотканый коврик парочка дерущихся абсолютно одинаковых пацанов. Оба сопливые, рыжие, в сползших трениках. Оба орали одинаково громко. Года по три-четыре им, наверное.
– Люси! – крикнул кузнец. – Забери детей. Ко мне пришли заказчики.
«Заказчики».
Мы переглянулись с Бармаглотом.
– Проходите в кухню, – сказал кузнец. – Ты же Король-Рыбак, верно? – обратился он вдруг ко мне.
– Верно.
– Поставь чайник.
В прихожей было две двери. Одна вела в кухню, другая, под лестницей, неведомо куда. Наверное, в подвал или в кладовую. Была она низкая, полукруглая, крашенная зеленой краской. Кованые петли, ручка в виде кольца. Кажется, толкнешь такую дверь – и немедленно пойдет изменяться реальность, головокружительно скользнет в иные времена и пространства, и не успеешь оглянуться, как провалишься во всю ту ерунду, которая постоянно теснится в твоей голове.
– Смотри, какая дверь! – восхитился Бармаглот.
– Я как раз и смотрю.
Я не утерпел и тронул пальцами тяжелое холодное кольцо. Ну и ничего не произошло. Как и следовало ожидать.
В кухне был низкий сводчатый потолок, древний ободранный буфет, когда-то расписанный голубыми цветами. По стенам толстые деревянные полки, на них всякие горшки, корзинки, кружки и бутылки. Такой и должна быть кухня у кузнеца. Стол, правда, покрыт клеенкой в синюю клетку, но на подоконнике два высоких кованых подсвечника, и в них толстые оплавленные свечи. Небольшой угловой камин. Огонь почти погас, но язычки пламени все еще пробегали по рассыпающемуся мареву углей.
Бармаглот задрал голову, не мог оторвать взгляд от сводчатого потолка. Сел на табуретку не глядя и чуть не промахнулся. Мы заржали, но он только отмахнулся от нас.
– Интересно, такой эффект закопченности, это само происходит или его как-то добиваются? – спросил он.
– Думаю, само, – предположил Стивен.
Я только налил в чайник воду, как вошел кузнец. Сначала мне показалось, что он несет перед собой ребенка, завернутого в брезент, а потом понял, что нет, это не ребенок.
– Разбирайте, – коротко сказал он, раскрыв сверток на столе. – Король, я в работе опирался на твой рисунок, но сам понимаешь, этого мало. За образец взял тот, что в музее, в Глазго, я тебе о нем говорил – по времени совпадает. Добрый меч. Послужит тебе верой и правдой. И, кстати, картинка твоя мне понравилась.
– Мистер