Однако если предположить, что провоцировал такие настроения Вильгельма «первый мозг» германского МИДа той поры барон фон Гольштейн, рука которого видна за строками обоих документов, и «октябрьского», и «бьеркского», алогизм поступков кайзера, равно как и цепь событий вокруг свидания двух императоров у Бьерке, начинает обретать неожиданную стройную логику.
Итак, барон Фридрих Август фон Гольштейн. «Нудный крот Фриц». «Серый кардинал» внешней политики Второго рейха. Человек «с глазами гиены», чья биография заслуживает, пожалуй, отдельного авантюрного романа. Предавший Бисмарка, последовательный сторонник мировой закулисы за спиной Вильгельма, сначала не раз и не два «расшивавший» для Берлина в 1890-х годах коллизии в отношениях с Британией и Францией, в их интересах «торпедировавший» стремления своего монарха возродить союз с Россией, а затем едва не втравивший Германию в смертельную для нее войну…
Скандалы сродни нашумевшей истории с телеграммой Крюгеру, порой возникавшие из-за амбиций и необдуманных внешнеполитических антраша Вильгельма II, Гольштейн разрешал, действуя по каналам тайной дипломатии. А конкретно – используя тесные связи ряда германских банкиров с Ротшильдами, которые фактически дирижировали британской и французской внешней политикой с момента окончания франко-прусской войны и премьерства Дизраэли.
Однако, «если слишком долго вглядываешься в Бездну, Бездна начинает вглядываться в тебя»… Результат закономерен: клан Ротшильдов начал использовать его самого. К тому же «их серое преосвященство» любил поигрывать на бирже. Поначалу не всегда с успехом… Итог: в святая святых германского статс-секретариата иностранных дел к началу нового столетия окопался «суперкрот».
Именно он на рубеже 1904–1906 годов в нашей истории умудрился дважды едва не втянуть Германскую империю в войну с англо-французской Антантой, к которой, из-за союза с Францией, обязана была примкнуть и Россия. В итоге Германская и Российская империи всей мощью столкнулись бы на полях сражений, взаимно истощив и обессилив друг друга, что было главнейшим профитом британского истэблишмента и банковского капитала – читай: мирового семитского в лице лондонского лорда Ротшильда с его парижской, франкфуртской, венской и нью-йоркской родней.
Судя по всему, «слуге двух господ» ненавязчиво намекнули, что «корабельные игрища» Вильгельма и его Закон о флоте окончательно переполнили чашу терпения Сити и Балморала: империя на Рейне и Шпрее будет жестоко и неотвратимо наказана за мечты о колониальном переделе. Тайному советнику фон Гольштейну пришлось узнать свою цену