– Не смей шутить по этому поводу! – сказала Ирина так резко, что Глеб вздрогнул. Фактически она это выкрикнула. – Это ни капельки не смешно.
Глеб вдруг понял – вернее, почувствовал, – что ни малейшего повода даже для самого легкого зубоскальства в ситуации действительно нет. Возникшая буквально на пустом месте уверенность, что в жизни Нины Волошиной случилось что-то по-настоящему скверное, показалась ему странной. В конце концов, люди все время встречаются и расстаются; многие склонны воспринимать каждое расставание как трагедию, особенно незамужние женщины, которым давно перевалило за тридцать, но на самом-то деле никакой трагедии в этом нет. Есть драма, да и та мелкая, бытовая – словом, такого свойства, что Ирина Быстрицкая вряд ли стала бы из-за такой мелочи повышать голос на мужа.
Эти рассуждения подвели солидную базу под его догадку, но они пришли в голову Сиверову лишь после того, как ощущение случившейся беды уже стало вполне определенным. Он догадался, что причиной плохого настроения Ирины были неприятности Волошиной, а затем сразу же, не располагая никакой информацией, понял, что эти неприятности связаны с Максимом Соколовским. Да, Ирина, пожалуй, действительно имела некоторые основания подозревать его в чтении мыслей или тайном использовании аппаратуры прослушивания. Порой, вот как сейчас, Глеб и сам не понимал, откуда в его голове появляются правильные ответы на вопросы, которые он даже не собирался перед собой ставить; у него имелись кое-какие подозрения на этот счет, но он их неизменно игнорировал, поскольку верил в силу разума и огнестрельного оружия, а не в бабьи сказки насчет телепатии и прогулок в астрале.
– Хорошо, – сказал он. – Извини. Я просто не сразу понял, насколько все серьезно.
– Откуда ты можешь знать, насколько все серьезно? – с горечью, но уже значительно мягче возразила Ирина.
– Вот ты мне и расскажи, – предложил Глеб. – А может, все это действительно яйца выеденного не стоит. Может, господин Соколовский встретил где-нибудь в командировке девушку своей мечты и никак не может с ней расстаться. А потом явится с повинной головой, которую, как известно, даже меч не сечет…
Он почувствовал, что опять начинает зубоскалить, и прикусил язык.
– А кто тебе сказал, что он пропал? – спросила Ирина. На секунду бросив руль, Глеб развел руками.
– А ты разве не говорила? Ну, тогда не знаю. Никто не говорил. Это так, предположение, сделанное на основании твоих собственных слов.
– Я о Максиме даже не упоминала, – напомнила Быстрицкая.
Это была правда: все, что она говорила, было всего лишь ответами на высказываемые им догадки. Глеб пожал плечами.
– Ну, я увидел Волошину, и мне показалось, что она чем-то сильно расстроена. А потом вышла ты, и точно в таком же состоянии…
– И ты поэтому решил, что я расстроена из-за ее отношений с Максимом?
Глеб