– Всегда!
– А когда это закончится?
– Никогда!
– И что мне тогда делать?
– Разговаривать!
– С кем разговаривать?
– С самим собой.
– И о чём мне разговаривать?
– А там ты о чём разговаривал?
– О разном.
– Вот и здесь можешь о разном.
– А что ещё можно?
– Ничего!
– И всё-таки где я?
– Здесь.
– Ну, где это здесь?
– А где хочешь, там и здесь! Твоё дело.
– Ну что это всё-таки за место?
–Здесь.
– Это ад, что ли?
– Нет такого слова.
– Ясно, не рай точно. А свет можно включить?
– Нет!
– А что можно?
– Ничего.
– А вопрос можно?
– Валяй!
– Всё-таки ад есть?
– Нет.
– Про рай не спрашиваю. А бог есть?
– Нет.
– А что тогда есть?
– Ничего.
– Но я ведь с кем-то общаюсь!
– С кем-то.
– Чепуха какая-то! Кто тогда всё это придумал?
– Никто.
– Ну это же происходит, значит кто-то всё это делает!
– Кто-то делает.
– И кто этот кто-то?
– Никто.
– Имя что ли такое «Никто»?
– Думай, как знаешь.
– А можно отсюда куда-то уйти?
– А куда ты хочешь уйти?
– Куда-нибудь.
– Если куда-нибудь, то не имеет смысла!
– Почему?
– Потому что куда-нибудь это всегда здесь.
– А почему это всегда здесь?
– Потому что это уже не там.
– А когда я был там, то, где было это здесь?
– Там.
– А можно снова туда?
– Нет.
– Как-то всё это сложно и непонятно и, если честно, то я устал от этой бессмыслицы и общения с тобой, можно поспать?
– Валяй, только не долго, а то я буду скучать без тебя.
– А что будет потом, когда я проснусь?
– Ничего.
– Снова ничего?
– Снова ничего.
– И так будет всегда?
– Всегда-а-а!
– Ну и чем ты займёшься, когда снова останешься сам с собой? – спросил знакомый мне голос из темноты.
Я так и не понял, был ли это сон или нет…
ТТ@ 31.07.2019
Инфузория Дон Кихота
«Глядя на лошадиные морды и лица людей, на безбрежный живой поток, поднятый моей волей и мчащийся в никуда по багровой закатной степи, я часто думаю: где Я в этом потоке?»
Виктор Пелевин, «Чапаев и Пустота»
Старик с вожделением смотрел на мартовское солнце, как будто этот свет становился частью его самого.
Пришла весна и сомнения, не покидавшие его все зимние дни, куда-то исчезли, как будто их и не было вовсе.
Под потолком его хижины кружился лёгкий сизый туман воспоминаний о тех сновидениях, которые посетили его в эту ночь, влажную и покрытую медной патиной, словно старый кувшин, который сейчас стоял на столе в ожидании своего хозяина.
Самопровозглашенный идальго потянулся