Они вошли в купе. Уселись напротив друг друга. Петр назвал себя, протянул руку. Сашины знакомые представились Игорем и Олегом. Внешний вид хозяев купе достоин некоторого описания. Игорь – высокий коротко стриженый парень, лицо бледное со шрамом, глаза холодные. Нос у него был когда-то сломан и сейчас имел форму типичную для боксеров. Выражение лица туповатое. Общее впечатление – молодой отморозок, но не без шарма. Олег же, обладатель того самого, хриплого скрипучего, как будто пропитого голоса, оказался темноволосым, смуглым и небритым крепышом. Глаза его имели странноватый, возможно, болезненный блеск. Он был заметно ниже Игоря ростом, но плотнее. Нос был в порядке, а вот суставы, на руках, сбиты.
– Доставайте, хлопци, провизию, – заскрипел Олег. – Игорек, и наше, давай, все на стол мечи.
За минуту, маленький столик поместил на себя консервы, колбасы, маринованные помидоры, вареную картошку, болгарские пряности, печенье, и даже, неполная бутылка коньяка венчала его.
– Е-е-е гали-гали – весело запел скрипучим голосом Олег. – По рюмашке!
Быстро разлился коньяк по стаканам и столь же быстро покинул их, отправившись в утробы.
– Что вы там сидели-то так долго? Давно бы уже к нам пришли! – Игорь сделал движение, снял нимб наушников с почти бритой головы. До этого он слушал плеер. – В шахматишки, Сашок, я все-таки тебя надеру. А ты, Петя, не играешь?
– Нет, – односложно ответил Петр, хотя на любительском уровне играть умел.
– Игоря хлебом не корми – дай фишки подвигать. – снова проскрипел Олег.
– А я тоже люблю это дело, – поддержал Саша.
– Что ты понимаешь, олух! – ласково обратился бритый к хриплому. – очень милое
занятие. Вот ,когда меня в Мюнхене бундеса замели, знаешь, что я делал все то время, в тюряге?
– Всех зэков немецких обыграл? – Олег смеялся.
– Всех ни всех, но время прошло незаметно… Да.. Прикольнулись мы в Германии.
Меня на вокзале сцапали. Этот-то хмырь отмазался. – Игорь кивнул в сторону дружка. Тот хитро сощурил воспаленные карие глаза и безмятежно засмеялся.
– Этот шахматист там двоих полицаев загасил. Его вся полиция привокзальная
ловила! Хорошо еще наркоту успел мне скинуть. Сам обдолбанный был. – Олег помотал черной и грязной шевелюрой. Так он воспроизвел состояние Игоря.
– Заломали меня гады, все-таки! Месяц провалялся в мюнхенской тюрьме. Вели меня
под белы рученьки вчетвером. А я, в натуре, обдолбанный, на ходу спал. Потом по ящику показывали. Сам, правда, я этого не помню – Игорь заулыбался. Видно, что вспоминал он о тех днях с теплотой, как о веселых похождениях, о чем-то естественном и славном, как о событии, которым можно было скорее гордиться, чем стесняться его.
– А помнишь, – живо откликнулся Олег – ехали в Италии с какими-то американцами?
– А, точно! – Игорь тоже принялся смеяться, но до странности жутковатым, беззвучным смехом.