Собака здорова. Рассказы о моей жизни в Советском Союзе. Соня Вестерхольт

ни выпадало на долю советского человека, пропаганда продолжала настойчиво внушать ему, что он живет счастливой жизнью. За смертью Сталина последовали разоблачения преступлений властей, и вдруг – после сорока лет войн, голода и государственного террора – в сознании появились дыры, потому что люди начали понимать, что вся их жизнь была ложью. В это-то время и подоспели аргентинские мюзиклы о любви – и только о любви, и заполнили дыры в сознании, ранее занятые коммунистическими лозунгами.

      Ссыльный немец и моя мама-еврейка увлекали публику за собой к новой иллюзии, и никто в тот вечер не остался равнодушным.

      Нет, не надо,

      Ни руки, ни взгляда.

      В час прощания

      Уйди навсегда.

      Макс уехал в тот же вечер. Хлеба в эту ночь не привозили, так что нам не нужно было стоять в очереди. Во главе с партией – нашим рулевым – мы держали курс в утешительные объятия Лолиты.

      Задристанный Диван на крыльях истории

      Этот был самый счастливый день моей жизни в Советском Союзе. День, когда мое сердце билось в унисон с сердцами двухсот двадцати миллионов человек. Когда сто пятьдесят национальностей, пятнадцать республик и одиннадцать часовых поясов в едином порыве плакали от радости и обнимали незнакомых прохожих на улице.

      12 апреля 1961 года человек впервые совершил полет в космос. И человек этот был наш, советский – Юрий Гагарин. Дотянуться до звезд – заветная мечта человечества, она начала воплощаться в жизнь еще в 1957 году, с запуском спутника, и вот Гагарин уже почти мог потрогать их рукой!

      Я училась в девятом классе не самой, правда, обычной ленинградской школы. Мама к тому времени перенесла тяжелейший инсульт, после которого ее парализовало. За ней нужно было ухаживать, так что я не могла, как все, ходить в школу шесть дней в неделю. Я относилась к так называемой «рабочей молодежи», которая училась обычно по вечерам, а днем работала. Но в школе рабочей молодежи был и дневной класс, который мне разрешили посещать три раза в неделю.

      «Мне хорошо – я сирота!». Так начинает свой рассказ герой одной замечательной повести. Я, вторя ему, могла бы начать эту книгу со слов «мне хорошо – моя мама тяжело заболела». Паралич сделал ее узницей собственного тела, и это заключение оказалось пожизненным. Но меня ее болезнь, как бы ужасно это ни прозвучало, выпустила на волю. Избавила от необходимости быть активным членом советского общества. Все школьники и трудящиеся должны были деятельно участвовать в жизни коллектива, мирясь со всем сопутствующим этому контролем и идеологическим воспитанием, а я могла избежать обязаловки, потому что ухаживала за тяжело больной матерью, и, значит, имела законное оправдание не ходить в обычную школу. Я больше не была охвачена политическим воспитанием. Именно тогда я сделала свои первые шаги в большой мир, во взрослую жизнь – и в этом не было ничего преступного, наоборот, государство само мне это разрешило. Я была свободна как ветер.