Лишь несколько месяцев назад по предложению самого Реваева ее, капитана юстиции Викторию Крылову, перевели на самостоятельную работу в московское городское управление следственного комитета. Первое время принимать решения самой было не то что трудно, это казалось несколько необычным. Затем, через несколько недель новый характер работы начал доставлять удовольствие. Сейчас, спустя полгода казалось удивительным, что когда-то было иначе. И вот теперь, сидя в кабинете могущественного начальника управления по расследованию особо важных дел, Вика пыталась понять, чего можно ждать от этого добродушно улыбающегося уже совсем немолодого человека с генеральскими погонами на плечах.
– А вот и наш кофе, – дожидаясь, когда расставившая на столе чашки секретарша выйдет из кабинета, Карнаухов задумчиво теребил себя за мочку левого уха. – А скажи-ка мне, милая, давно ли ты с нашим ненаглядным Юрием Дмитриевичем общалась?
– С Юрием Дмитриевичем? – растерянно повторила Вика. – Реваевым?
– С ним самым, – на мгновение улыбка исчезла с лица хозяина кабинета. – У нас ведь других общих знакомых Юрий Дмитричей с тобой нет.
– Недели три, – окончательно смутилась Крылова, тщетно пытаясь вспомнить точную дату последнего разговора с Реваевым, – даже, наверное, больше, около месяца.
– Вон оно как, – протянул генерал, и на лице его вновь появилась улыбка, явно не сулящая собеседнице ничего радостного, – говорят, первое время ты ему чуть ли не каждый день названивала. А теперь, значит, месяц. Повзрослела! Правильно все же мы тогда решение приняли, даже подзатянули малость. Можно было и раньше тебя на самостоятельную работу перевести.
На всякий случай кивнув, Вика изо всех сил сцепила под столом пальцы рук. Должно быть ее напряженность не ускользнула от внимания Карнаухова.
– Ну что ты такая зажатая? Плохой кофе? Без сахара? Так я у Юрия Дмитрича уточнял, он сказал, ты без сахара потребляешь. Блюдешь фигуру.
– Нет, что вы, все хорошо, – торопливо протянув руку к чашке, Вика сделала маленький глоток, совершенно не почувствовав вкуса проскользнувшего по пищеводу напитка.
– Более, того, все настолько хорошо, – одобрительно качнул головой Карнаухов, – что принято решение вернуть тебя в родные стены.
Генерал придвинул ближе к себе вазочку с крекерами и вдруг замер. Высокий лоб стремительно рассекла глубокая складка, уходящая вверх прямо от переносицы.
– Ты же считаешь эти стены родными? – уточнил Илья Валерьевич тем тоном, который совершенно не предполагает возможность отрицательного ответа.
Вика вновь торопливо кивнула, пытаясь скрыть обрушившуюся на нее лавину эмоций. Вернуться? В родные стены? Вновь работать под руководством Реваева? Нет, Юрий Дмитриевич – это лучший руководитель из всех, кого она только видела. Даже нет, он просто