Следующий день прошел как во сне. Они играли с Олесей, гуляли, – но в голове беспрерывно вертелись мысли о клоне, Виктории, Александре… Вечером Анжела села писать Инге. Собственное письмо выглядело безумным бредом. Хорошо еще, что Инга была в курсе давнишних тайн, связанных с возлюбленным подруги: она помнила странные сны, словно она была в них не собой, а кем-то другим, – и эти сны имели какое-то отношение к Анжеле, Александру, и Косте Новаковскому. Возможно, Инга не сочтет, что подруга сошла с ума (что, впрочем, было бы вполне логично при ее жизни в убогом северном городке, загадочным муже, и ещё более странной, живущей в своем мире, маленькой дочке).
Как только у Александра выдался выходной день, Анжела заявила, что устала и хочет развеяться, съездить в «поле». Так они называли конюшню с обширным прилегающим выгоном, граничащим с лесом и деревенскими полями. Хорошо, что в том направлении ходил прямой автобус, без пересадок. Кони были не дешевым удовольствием, но оно того стоило. Ехать всем вместе и катать Олесю – это тоже замечательно; но не сегодня. Сегодня ей остро необходимо побыть одной.
Хозяйка конефермы, Алёна, отпускала Анжелу кататься одну, без сопровождения. Коня Анжела не украдет, и, к тому же, совершеннолетняя – то есть, отвечать за неё не надо.
Скакать рысью или галопом Анжела самостоятельно побоялась бы, но просто ехать шагом могла и одна, благо здесь только луг и поля, а трасса далеко.
– Лазурь моя! Девочка, здравствуй! – Анжела обняла тёплую шею крепкой, коренастой лошади с блестящей шерстью каштаново-красного цвета, настолько яркого, что имя почему-то казалось очень подходящим, хоть и означало ярко-синий цвет.
Лазурь приветственно заржала, забила передним копытом.
– Принесла я тебе угощение, – засмеялась Анжела, вынимая из мешочка морковку и подсоленный хлеб. Лошадь схрумкала принесенное лакомство, и снова застучала копытом. – Остальное позже получишь!
При всей своей массивности Лазурь не отличалась высоким ростом, и Анжела могла взобраться на нее без особого труда, или посторонней помощи: главное, вставить ногу в стремя, и крепко ухватиться за седло, после чего оказаться на широкой лошадиной спине уже просто.
– Вперёд! Пошла, шагом!
Блаженство. Просто блаженство. Анжела почти лежала на лошади, обнимая за шею, а та медленно (Лазурь вообще была ленивой) шла по тропинке, между трав. И пусть здесь нет цветов (разве что редкие одуванчики), и одуряющих запахов, – как, наверное, где-нибудь