Итогом той семейной беседы на повышенных тонах явилось «жаркое» примирение с твердым совместным решением – завтра он, видите ли, идет к дерматологу и, конечно, к психиатру.
Но этой ночью, во сне случилось нечто, похожее на некую раскодировку – Герасимов вдруг все понял… Цветная «картинка» сложилась четкой и во многом пояснительной…
Ранним утром вставалось словно с похмелья: ломило в висках, наждачный язык и почему-то металло-сладковатый привкус крови во рту. Наверное, во время своего переживательного видения накусал губы – они болели.
А из тогда приснившегося, особенно запомнилась едва слышная речь Галины Сергеевны, у которой на лбу усматривался глубокий шрам, думается, от того самого топора. Глаза у нее были закрыты, босая, одета в белую длинную хламиду, а руки сложены, как у лежавших в гробу. Голос звучал монотонно, но внятно и убедительно, будто читала проповедь.
Вот примерный смысл того мрачного по своей тональности и сути монолога (в редакции Андрея).
Мол, ему бы давно пора смирить собственную гордыню. И тот, изначально «неверно» затеянный квартирный обмен – вроде некоторого испытания, данного им обоим.
Последний же вывод был сделан ею лишь после расставания с грешной земной жизнью.
И совершенно ничего особенного, по мнению покойницы, в том нет, что «высшие силы правят судьбой каждого» (здесь дословная банальность). Плюс еще одно личное замечание, рожденное, якобы, в результате насильственного, с его стороны, квартирного переселения «бедной» женщины – возможно, именно из определенной бытовой фатальности сложилась твоя дата смерти (тут не обошлось без стилистического перевода Герасимова).
И по теперешнему мнению этой, что вещает сейчас, как раз не очень добровольный переезд и стал единственной причиной той случившейся с ней трагедии.
А сегодня же она явилась к спящему, чтобы наконец-то взять и уличить в данном «преступлении». При всем том, она даже ни в чем не винит настоящего убийцу – Оскарчика (так сама назвала), который и рубанул подруге меж
бровей.
В общем, Галина Сергеевна опять проклинает человека, основного зачинщика, спровоцировавшего подобный финал, то есть Андрея. Окончательные же ее слова напоминали пророческие:
– Придется тебе убояться тобой сотворенного, и сгинешь ты навсегда!
Теперь взгляд старой тетки, обнаружившейся в сонном сознании Герасимова, вопросительно уперт в него – словно она ждет хоть какой-то реакции. Но тот не может и рта раскрыть, так поражен всей этой бредятиной.
Тогда образ в женском обличье медленно разворачивается и пропадает в сизой дымке тумана…
Было пять летнего утра. За окном почти рассвело. Рядом безмятежно спит супруга, которая не далее как вчера истерила по поводу его скрытности.
Он посмотрел в напольное зеркало – никаких следов тайных «знаков-стигматов» на левом