Тяжелые шаги приблизились, щелкнул дверной замок. В проходе, загораживая свет от ламп, предстал высокий, широкоплечий человек в форме, он жестом поманил к себе отца Дионисия и резким движением надел на его руки наручники. И опять как вчера – длинный коридор, череда поворотов, ступени, ведущие на второй этаж, затем длинный путь по светлому, чистому коридору: здесь не было кровавых пятен, запаха испражнений и плесени. «Никак казнят с превеликим почестями», – пронеслась в голове дерзкая мысль, и сталось от сего смешно и грустно одновременно. Они пришли к кабинету инспектора: за белой дверью оказалось немного уютно, над столом между двумя окнами висела фотография генералиссимуса Сталина. Святого отца подтолкнули к стулу напротив инспектора, тот покорно опустился, ощущая внутри пустоту и бессилие. Инспектор: высокий, темноволосый, с располагающим к себе лицом дал знак офицеру удалиться, и когда за вторым захлопнулась дверь, инспектор достал из папки бланк, проговорил:
– Фамилия, имя и место рождения.
– Но вы и так все прекрасно знаете… – начал было отец Дионисий, но строгий голос заставил его замолчать.
– Я дважды повторять не собираюсь. Отвечайте на заданный вопрос, гражданин!
– Каетанович Дионисий.
– Год и место рождения.
– 8 апреля 1878 года, село Тышковцы Городенковского уезда.
– Родные есть?
– Да, сестра Сабина Ромашкан и ее сын – мой любимый племянник Казимеж Ромашкан.
Инспектор бросил ручку, взглянул на святого отца и, немного поразмыслив, сказал:
– Мир тесен, не так ли?
– О чем вы?
– Ваш племянник также осужден властями в совершении мессы, что категорически воспрещено.
– Казимеж… но как такое могла случиться? – отец Дионисий набрал в легкие побольше воздуха, в решительности, придавшей ему силы, проговорил как на духу. – Я знаю Казимежа с самого рождения, я понимаю его как никто другой, ибо сам участвовал в его воспитании и точно могу сказать, что этот мальчик не может быть опасен, ибо он ни словом, ни делом не причинял никому зла. Поверьте мне, прошу.
– Это для вас он невинный мальчик, коему сейчас уже тридцать шесть лет. И если мы узнаем его причастность к запретным организациям или группировкам, то он самолично будет отвечать по всей строгости закона, нравится вам то или нет.
Инспектор приметил ошеломленное лицо святого отца, но не дав ему сказать ни слова в поддержку племянника, продолжил:
– Ладно, к делу это отношения