Сначала немного повседневности, хорошо? И снова используя это слово, меня как обычно «скинули» к бабушке на месяц-два. Хотя в этот раз у родителей не получилось наведаться к ней – у отца во всю «закипела» работа на мебельном заводе, заказ за заказом, поэтому меня отправили на автобус. По приезду в Фервуд я прошёл пару миль, слушая в наушниках хорошую музыку, а именно песни Robbie Williams, идущие подряд. Раздражающая жара досаждала деревню так, что моим потом можно было наполнить бутылку, из которой я уже почти всю воду выпил и пару раз протёр ею лоб. И как всегда я проходил через рабочую старую ферму, располагающуюся слева от дороги. Передние и задние ворота были нараспашку, и я посмотрел, что там происходит. И знаете что? Ничего. Всё по-старому. Рабочие пыхтят, потеют, выгребая лопатами дерьмо (очень извиняюсь за ругательство, просто это слово так круто звучит, прям, как в боевиках и вестернах) зарабатывая себе на хлеб и алкоголь. Коровы жуют траву, где-то собака лает, куры кричат и взмахивают крыльями, потом едят и спят, и после снова кричат и взмахивают крыльями, как вот сейчас перед моими глазами. Я иду, слушаю песню «freedom», она хорошо подходит под окружение, и засматриваюсь на одну из коров, которая тоже не отрывает от меня взгляда, лениво жуя траву.
«Такая жарища, и ты меня ещё доводишь своим тупым взглядом, дятел», – такими были слова той коровы. Да, не забуду упомянуть, что есть у меня такая особенность, как думать о том, что могут сказать обо мне животные. Странно конечно, но я почему-то обычно представляю, что они оскорбляют меня. Ещё раз извиняюсь, но за такие слова я показал ей средний палец. Кстати, на этом моменте мне выкрикнул рабочий, подумав, что данный жест был адресован ему. Но я ничего не услышал, я ведь в наушниках. Вот он глупыш.
Продолжая идти по дороге, мне навстречу быстро ехал на велосипеде мой друг Билли. Соскучился, говнюк (блин, дико извиняюсь, тоже классное киношное слово, никак не мог удержаться). Он спешил ко мне с радостным открытым ртом (так вообще можно сказать?), словно его челюсть заклинило. Я даже шутку придумал: как понять, что Билли не голоден и сыт? Спросить его, сколько он по дороге насекомых не по своей воле съел.
Когда Билли слез с велосипеда, мы обнялись, потрясли руками при рукопожатии, как люди, которых ударило током, и дальше он пошёл со мной пешком, ведя за собой велосипед. Он был очень рад меня видеть, а ещё он так торопился ко мне, что на тропинке наехал на лепёшку. Знаете, было нелегко вести с ним разговор, и нюхать это проклятое дерьмо (извините, прошу прощения). Билли рассказал мне, как здесь ничего не изменилось, за исключением того, что в этом году умерло несколько молодых и старых людей, которых я даже не знал. Как я узнал от него – умер пьяница, сгорел в курятнике дед, утонул молодой наркоман, другого наркомана нашли мёртвым