– Почему? – Вера явно сердилась.
– Да потому что у нее слабое сердце. Потому что если бы она хотела, давно бы уже сама нам все рассказала. А раз молчит, значит, не хочет огласки.
– А может, просто трусит признаться?
– Прекрати, – Софья гневно повысила голос. – Это наша мать! И давай не будем об этом забывать. И причем здесь трусость? А если это просто любовь? Боязнь нас потерять? Беззащитность? Почему ты сразу думаешь о плохом?
Вера побарабанила пальцами по столу. Перемешала ложкой кофейную гущу в крошечной чашке. Софья, подперев ладошкой щеку, невесело глядела на нее.
– Слушай, – вдруг спохватилась Соня, – а может, Агате позвонить?
– Точно, – Вера обрадованно хлопнула себя по лбу. – Как же я про Агату забыла! Вот балда! Давай, звони скорее!
– Только условие. Говорить буду я, а ты станешь сидеть тихо, как мышка. И не будешь дергать меня, жестикулировать и сигнализировать, поняла?
– Да поняла я все, – Вера недовольно сморщилась. – Хватит учить. Звони уже.
Соня Агату очень любила. И теперь, решившись позвонить ей, своей крестной маме, очень надеялась, что та, несмотря на верность и преданность родителям, все же откроет правду своей любимой племяннице.
С необъяснимым трепетом Софья набрала номер крестной и долго прислушивалась к громким безразличным гудкам трубки. Потом услышала мягкий и родной голос…
– Да?
– Тетя Агата. Это я, Соня.
– Сонюшка, – голос женщины тут же наполнился теплой густой лаской, – детка моя дорогая! А я даже не посмотрела на номер! Надо же, не ожидала.
– Ой, я так давно тебя не видела! Как ты? – Соня внезапно всхлипнула.
Агата говорила с непередаваемым мягким украинским акцентом, произносила слова тягуче, распевно, невероятно вкусно, как говорят только на Украине.
– Ничего, потихоньку. Годы берут свое. Но я не сдаюсь, работаю.
– Тетя Агата, у меня к тебе дело. Очень серьезное.
– Да что ты, милая? – голос крестной озабоченно напрягся. – Случилось что? Надеюсь, с мамой все в порядке?
– Да, да, – заспешила племянница, – не волнуйся. С мамой все хорошо. Она работает. Мы ее развлекаем. Следим за здоровьем. Опекаем. Все нормально.
– Ну, слава богу, – голос снова наполнился спокойствием и опять поплыл, объятый любовью. – А что, детонька, случилось? Какое дело-то? Давай, выкладывай…
Соня почувствовала, как внутри, в области желудка, что-то сжалось от страха. Она сглотнула противный ком в горле.
– Тетя Агата, ты помнишь наше детство?
– Еще бы! Что за вопрос?
– И рождение наше помнишь?
– А как же… Вы с Верочкой такие смешные были. И невероятно красивые.
– Тетя, а родителей наших помнишь? – осторожно произнесла Соня.
Повисла пауза. Долгая. Глубокая. Тревожная.
– Родителей? – недоуменно переспросила Агата. – Сонечка, ты в порядке? Разве я могу забыть своего брата