А Сяо Вэй наклонился к ней и, впервые находясь на такой непозволительно интимной дистанции, прошептал ей чуть ли не в ухо:
– Милая Лиза, я хочу вернуться в свой мир, поэтому давайте вы постараетесь и наколдуете какой-нибудь портал, идёт?
Она вскочила со стула, уворачиваясь от его тёплого аромата, резво отпрыгнула и возмущённо зачастила:
– Господин Вэй, я вас сюда не звала! Не надо на мне пытаться применять свои айдольские штучки, я не ваш контингент, извините! Хотите спать – вот в комнате стоит кровать! Хотите в туалет – сейчас покажу вам маленькую пристройку, где расположены наши «удобства», а желаете откушать – у меня тут есть даже холодильник и электричество, как вы изволите видеть своими глазами. Принесу вам холодной варёной картошки и колбасы. Но! Не смейте! Подходить! Ко мне! Так! Близко! Уважайте и моё личное пространство! И я не могу по щелчку ваших капризных пальцев отправить вас в Китай или на Багамы!
Сяо Вэй опешил. Эта тётка посмела повысить на него голос?! Да что за чёрт, его харизма всегда срабатывала на безмозглых курицах, коими он считал абсолютно всех женщин.
Лиза всё ещё стояла поодаль, её глаза полнились гневом и ещё чем-то непонятным. Эмпатией он никогда не мог похвастать, да зачем вообще было сканировать переживания других людей? Достаточно того, что все вокруг всегда выполняли его желания, сколько он себя помнил. А тут агрессивная иностранка, вообразившая себя биг боссом! Как с ней сладить, если она даже поиграть с ним отказалась? Ему стало очень, очень обидно. Она, можно сказать, была первой, кто так среагировал на его чары. У-у-у, стареющая неудачница!
Лиза в этот момент походила на распрямившуюся пружину. Она и вправду разозлилась. Вновь растерявшись и не зная, как ему вести себя дальше, Сяо Вэй мгновенно приуныл. Противная хозяйка чуть ли не насильно показала ему, что и где в её домовладении находится, провела краткий инструктаж, как чем пользоваться и что можно употребить в пищу из обнаруженных в холодильнике продуктов. После этого она оставила его одного, сквозь зубы пожелала спокойной ночи и ушла готовить себе лежанку на лавке в бане. На душе у Сяо Вэя было прескверно.
Он постоял некоторое время у разобранной односпальной кровати, подумал и всё-таки разделся до белья. Воздух в комнате хорошо прогрелся, дрова больше не трещали, видимо, уже полностью прогорели, и теперь в доме стояла сонная тишина. Веки музыканта начали смеживаться сами собой, он обессиленно плюхнулся на предоставленную ему постель. Ещё пару минут Сяо Вэй пытался смотреть в окно, угадывая силуэты деревьев сквозь ситцевую занавеску, однако усталость взяла своё. Он заснул, зарывшись своими губами-вишенками в белую наволочку из сатина.
У Лизы, напротив, провалиться в сон никак не получалось. Банная скамейка давила то на позвоночник, то на кости таза, отчего начинало ломить спину, а бёдра ныли так, будто Лизу заставили