«Скорую» вызвала бабушка из соседнего подъезда. Правда, мужчину не спасли. Сказали – поздно. Время ушло.
Когда уставшая, зареванная девушка вернулась домой, хозяйка бесновалась.
– Ты правда дура или только притворяешься? Ну, чего ты липнешь ко всем бездомным и больным? Грязь домой тащишь, слезы льешь над ними, нервы тратишь… Зачем?
Вера молчала. Задумчиво смотрела в окно. Тетку Машу это злило невероятно.
– Ну? Чего молчишь, мать Тереза? А? Думаешь, всех сможешь обогреть и накормить? Отвечай!
Верка пожала плечами.
– Послушайте, теть Маш… Я устала. Не кричите.
Хозяйка, брызгая слюной от негодования, зашлась в истерике.
– Нет, вы посмотрите на нее! Устала она! Говори сейчас же…
Девушка поежилась от ее колючего взгляда.
– А что сказать-то? Не могу я иначе. Не умею. Мама учила меня сочувствовать людям, подавать, поддерживать, помогать. Не знаю я, как жить по-другому…
– Ну, смотри… – Тетка, выдохнув, погрозила девушке пальцем. – Дождешься ты у меня!
И вот сегодня, как назло, Вера опять попала в историю. Мария, узнав, так разбушевалась, что даже валерьянку себе капала, за сердце держалась.
Верка вздохнула…
Еще в подъезде она услышала чей-то крик. Сердце екнуло, ноги сами понеслись по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Выскочила на крыльцо, а там, прямо возле песочницы, два мальчугана лет двенадцати на третьего навалились и бьют его старательно, азартно и озлобленно. Катаются по траве, волосы рвут, кулаками машут.
Ну, что тут делать?
Вера, не раздумывая, кинулась их разнимать. Уговаривала, стыдила, растаскивала… Ну, и получила в глаз кулаком… Больно не было, только обидно очень. Ведь тот, кого она так самоотверженно защищала, даже «спасибо» не сказал. Вскочил и побежал со всех ног в сторону переулка. К трамваю.
Домой девушка вернулась в разодранном платье, с синяком под глазом, вся растрепанная и перепачканная.
Мария, застав ее во всей этой красе, разошлась не на шутку, заголосила:
– Господи! Да ты поумнеешь когда-нибудь? Объясни ты мне, неразумной, зачем тебя опять туда понесло, а?
Вера устало повернулась к ней, блеснув синяком под глазом.
– Как зачем, теть Маш? Вот вы в Бога верите?
– Ну… – хозяйка поперхнулась.
Верка тряхнула светлой челкой, упрямо падающей на лоб, и прищурилась.
– А Бог чему учит? А? Возлюби ближнего своего… Забыли?
Мария, топнув полной ногой от злости, побагровела.
– Тьфу, дура набитая! Выгоню тебя, езжай назад в свою деревню! Езжай коровам хвосты крути, а то ишь… Учить меня вздумала!
Мария вышла из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что побелка с потолка посыпалась.
Расстроенная Вера посмотрела ей вслед, легла на диван, отвернулась к стене.
– Дура, дура… – закрыв глаза, пробормотала она. – Ну и ладно. Уеду домой. – Смахнув выкатившуюся вдруг слезу, шмыгнула носом и тихо-тихо упрямо прошептала: –