Света поправила волосы, закусила губу и задумчиво покачала головой. Потом девушка решительно достала из сумочки телефон и набрала номер салона красоты. В это воскресенье многое должно решиться. Ведь кроме Николая она пригласила еще троих потенциальных претендентов на ее руку и сердце…
Не подозревая о нависшей над ним смертельной опасности в виде неожиданной женитьбы, Николай неспешно переоделся в раздевалке. Привычно проверил комплект самоспасателя и то, как работает лампочка в светильнике. И то, и другое оказалось в полном порядке. Пока ждал подъема клети, Осипов лениво поболтал со стволовым[3] о последних новостях и, поправив на голове каску, с глубоким вздохом отправился в забой.
Горнорабочий очистного забоя шестого разряда Андрей Шипулин знал и умел все, что положено знать по должностной инструкции. Погрузка, разгрузка, доставка материалов и оборудования, откатка груженых и подкатка порожних вагонеток в зоне забоя с помощью электровозов, лебедок или вручную давалась ему с легкостью. Управление погрузочными, погрузочно-доставочными машинами, перегружателями, гидромониторами, скреперными лебедками, установками по нагнетанию в пласт воды и специальных растворов шло уже не так бодро, но достаточно весело. Но особенно любил Андрей проходить горные выработки с применением отбойных молотков. Или, говоря по-простому, «рубать уголек вручную». Вот и сейчас Шипулин с наслаждением всаживал пику пневмоотбойника в пласт, и уголь после секундного сопротивления лился черной рекой под ноги проходчика, красиво переливаясь на гранях в свете фонаря.
Андрей любил свою работу. Вернее, даже не работу, а то, что она очень хорошо оплачивается. А это давало возможность проходчику чувствовать себя полноценным человеком и напрочь отваживало от выпивки. По неизвестной причине в Гуково полностью отсутствовали оперные театры и прочие балетные строения. Поэтому местная молодежь, вместо того, чтобы предаваться сладостному созерцанию па-де-де из оперы «Лебединое озеро», по вечерам собиралась на руинах детских площадок и там неуклонно повышала культуру потребления крепких спиртных напитков. После чего молодым людям требовалось немедленно найти подходящих собеседников и доказать им с помощью ударов кулаком по лицу всю неправоту их поведения. Естественно, такие коллеги по дискуссии немедленно находились, и зачастую только вмешательство полиции прекращало жаркие диспуты гуковской молодежи.
Шипулин раньше тоже не отставал от остальных ребят в этом деле. Но после службы в армии немного остепенился. А когда устроился на работу, то вообще прекратил посещение дискуссионных площадок в качестве спорщика. Но по просьбе соседей иногда выходил ночами во двор и, не дожидаясь приезда полицейского «уазика», прекращал незамысловатые развлечения подрастающего поколения. Закончилось все это тем, что участковый при встрече первым протягивал руку и называл Шипулина исключительно по имени-отчеству. А во дворе