Теннин продолжил собираться. Интересно, каково путешествовать по всей стране или даже миру за считаные минуты? Фейри умели создавать порталы. Сперва они выходили в собственном мире, а затем создавали второй портал, чтобы попасть в нужное место в нашем.
Мы годами спорили и строили предположения о том, будут ли доступны порталы человечеству. Но люди не могли попасть в мир фейри, так что я в этом сомневалась.
Теннин застегнул сумку.
– Что-то мне подсказывает, что просить тебя не ходить в «Тэг» бесполезно. Но, раз ты настаиваешь, не суйся туда в одиночку. Возьми с собой кого-то, кому ты доверяешь, желательно того, кто знает о нас побольше тебя.
– Хорошо.
У меня уже была на уме идеальная кандидатура.
– Вот и славно. Пойдем, я тоже ухожу.
– Ты не можешь пойти в этом.
– Почему? – я взглянула исподлобья на миниатюрную китаянку, стоявшую в дверном проеме моей квартиры.
Вайолет Ли помотала головой, взмахнув длинными иссиня-черными волосами, и прошла мимо меня.
На ней были рваные джинсы, белый топ с треугольным вырезом и серая замшевая куртка, которая, вероятно, стоила больше, чем я зарабатывала в месяц на старой работе. В дополнение к наряду шли сапоги до колен, благодаря которым мы стали почти одного роста.
– Джинсы и армейские ботинки отлично подходят, но этот свитер и пальто… – она сморщила нос. – Ты идешь туда как дочь самых крутых охотников, которых когда-либо знал этот город. Возьми пример с матери и оденься так, чтобы все сразу поняли, что с тобой шутки плохи.
– Ты права.
Я развернулась и направилась в комнату, чтобы переодеться в простую черную футболку. Затем прошла по коридору в спальню родителей и позаимствовала одну из маминых кожаных курток. Встав перед зеркалом, с тяжестью на душе надела куртку, которая пахла ее любимым мылом. С хвостиком я могла сойти за маму издалека.
Только я собралась отойти от зеркала, как мой взгляд наткнулся на фотографию в рамке, стоявшую на комоде. На ней улыбались мои молодые родители и пухлый рыжеволосый младенец. Мой брат Калеб.
Мы не успели познакомиться. Ему было всего два месяца, когда он умер от невыявленного порока сердца за два года до моего рождения. Из-за этого первый год своей жизни я провела под наблюдением детского кардиолога. К счастью, судьба одарила меня сильным, здоровым сердцем.
Мы редко говорили о Калебе, так как не хотели расстраивать маму. Отец всегда лучше скрывал эмоции, но я видела боль в его глазах всякий раз, как кто-то упоминал имя его сына.
– Так-то лучше, – сказала Вайолет из коридора. – Тебе обязательно идти в очках?
Я нахмурилась.
– Да, если я за рулем.
Она склонила голову набок и окинула меня изучающим взглядом.
– Ну, на тебе они вроде бы нормально смотрятся.
– Вот