Я прикоснулась к светлому камню, незыблемому столпу нашего безумного мира, центру первозданного Синдиката. Здесь Джекс объявил меня подельницей. Элиза тоже обошла колонну со всех сторон, точно не верила своим глазам. На соседнем здании виднелось поблекшее граффити:
Рабочие и покупатели из числа невидцев нервно косились на полустертую надпись. Деятельность Синдиката протекала вдали от посторонних глаз, но дольше тут оставаться опасно. Переведя дух, Элиза вытащила из кармана ключ с биркой «черный ход», выполненной каллиграфическим почерком Джексона.
Мы прошмыгнули в калитку, обогнули дерево с голыми обледенелыми ветвями и, очутившись в коридоре, принялись стряхивать налипший снег с подошв. На лестничной площадке первого этажа вокруг ауры Элизы запорхали радостные музы. Особенно усердствовал Питер, его фантом сияющей кометой рассекал эфир.
Счастливое воссоединение.
– Привет, Фил, – улыбнулась я, когда другой фантом исполнил над моей головой круг почета.
Питер угрюмо подтолкнул меня локтем и поспешил к своему обожаемому медиуму.
Прикованные мощным заклинанием к логову, музы не могли покинуть пределы дома. Если не отыскать и не стереть кровь, которой Джексон воспользовался для обряда, они обречены навеки томиться под кровлей логова I-4.
Поднявшись на второй этаж, я замерла перед дверью в свою прежнюю комнату. Наконец, собравшись с духом, толкнула створку. Все дорогие сердцу вещи, накопленные за три года в роли подельницы, исчезли: и прелестный резной сундучок со старинными безделушками и диковинками, купленный на черном рынке; и книжная полка, недавно еще ломившаяся от запрещенной литературы и грампластинок. Даже кровать испарилась без следа. Лишь разрисованный звездами потолок напоминал о бывшей обитательнице.
Лабиринт уловил присутствие чужой ауры. Я резко обернулась. На пороге, облаченный в расстегнутую до пояса блузу, стоял Переросток. При виде меня он убрал ладонь с рукояти ножа.
– Темная владычица. – Том отвесил мне глубокий поклон. – Мои извинения. Думал, в дом нагрянули посторонние.
– В принципе, недалеко от истины. Именно таковой я здесь себя и ощущаю.
– Понимаю. Неловкое чувство. – Он пошире распахнул дверь. – Прошу.
Переросток повел меня в соседнюю комнату, где прежде помещался кабинет Джексона. Здесь ничего не изменилось. Я примостилась на краешек шезлонга, Том устроился на кушетке, оставив кресло главаря мимов пустовать.
– Внизу, если не ошибаюсь, тоже гости?
Не успел он договорить, как в кабинет, окруженная музами, впорхнула Элиза.
– А, знаменитая Страдающая Муза. – Переросток галантно поцеловал ей руку. – Позвольте предложить вам выпить. В Гардене мне попался отменный бренди.
– Звучит многообещающе. – Элиза села