И правда, чего это я разнервничалась?
Переключилась и радуюсь происходящему.
Радуюсь, говорю! А не ищу повод погрызть ногти.
Особенно, стоит только вспомнить поцелуй с Иданушкой… И тело само непроизвольно напрягается. Без вариантов. Помотала головой, переключая все внимание на насущное.
Приятный гладкий шелк так и льнул к коже, запуская толпы мурашей. Подавила в себе желание выискать зеркало, чтобы проверить, как я буду в нем смотреться. Ведь если генералушка вернется, а я окажусь не в постели, то он пренепременно исполнит обещание, судя по голодному взгляду, с которым он смотрел на меня, как волк на Красную Шапочку. Того и гляди, съест, если не в буквальном смысле, то в переносном точно.
Ой-ой, кажется, мысли мои забрели на опасную дорожку, показывая перед глазами различные картинки на тему любовников и любовниц, загнутых в разные геометрические фигуры.
Так, не время думать о таком!
Опомнилась и запрыгнула в альков, попутно в полете отодвигая край одеяла ногами. Оказывается, я и такое умею. Ага. В общем, залезла под одеяло, потянулась рукой и укрылась почти до самого носа. Но этим не ограничилась. Продвинулась немного вперед, приблизительно на середину явно двухместной кровати, и согнулась калачиком – обычное мое состояние во время сна. Люблю спать на боку в позе эмбриона.
И снова в голову полезли непрошенные мысли.
Вдохнула-выдохнула, уравновешивая учащенное сердцебиение, поелозила по матрасу, поправила свой наряд, как назло, оголивший бедра и, наконец, затихла, дожидаясь развития событий.
Да уж, положеньице. Кто бы сказал, что я в первые же минуты прибытия на местность попадусь на глаза моему заданию, никогда бы не поверила.
Прислушалась к царящей кругом тишине, не решаясь повернуться лицом к двери.
И правильно сделала, что не стала поворачиваться!
Потому что в следующее мгновение в комнату вернулся он. Шан-и-Дан собственной персоной.
После секундной заминки, когда генерал остановился возле кроватного алькова, то тихонько усмехнулся (по крайней мере послышалось нечто похожее на хмык). Но этим и ограничился, точнее, комментировать или же приказывать он ничего не стал. Что, конечно же, несказанно обрадовало.
Нет. Наоборот, он отправился куда-то вглубь комнаты, подальше от кровати. Наверное, к столу, стоящему у окна в противоположной кровати стене. Ведь собирался же работать ночью? По крайней мере, говорил об этом.
Плетеные ковры из циновки хрустели под его ногами, пока он вальяжно бродил по комнате.
А вот характерно скрипнули дверцы шкафа. Прозвучали тихие шорохи и шелест ткани, прежде чем генерал снова меня покинул.
Странно. Он же собирался работать. Или…
Моя