Пятеро. Анастасия Девятченок

меня на мысли о дне, когда я впервые влюбился, когда Амур тонкой стрелой пронзил мое сердце. Правда, почему-то все события того дня исчезли из моей головы, я даже не смог вспомнить ту, которую полюбил. Печально, не так ли? Поэтому я так жаждал узнать все. Мне хотелось горы свернуть за любой клочок знания. Я верил, что в любую секунду откроется со скрипом дверь, ведущая в другой мир, и кто-то обязательно меня позовет. Страх перед неизведанным, страх остаться в незнании, страх перемен. Порой подсознательно так хочется, зайти в эту дверь, открыть для себя тот мир. Пусть я ничего не найду для себя, но зато не буду потом сожалеть о несделанном. И я хотел, черт возьми, я хотел повиноваться зову своего сердца, довериться своему подсознанию, интуитивно найти истину. Вот только никакая дверь не открылась. А женщина все это время сидела и задумчиво впивалась в меня своим беспощадным взором.

      – Ты помнишь, как тут оказался? ― с наслаждением помедлила она. Ей было всласть играть мной. Я был ее пленником.

      Обернувшись, я мгновенно посмотрел на всех присутствующих. Тут, из конца склада, они казались гораздо меньше, но я все равно мог разглядеть лицо каждого. Единственное, что меня выбило из колеи, ― никто не заметил моего отсутствия. Все продолжили делать то, что делали до прихода женщины. Вот только парень перестал активно блуждать взором и шевелить губами, как он делал это вначале. Теперь он взволнованно смотрел на девочку и с опаской на старика. Возможно, женщина успокоила его. Не знаю. Даже потом я так и не смог приблизиться к истине, хотя был на верном пути.

      – Я… Простите, кто вы? ― в смятении резко спрашиваю я, ерзая в кресле, перекладывая одну ногу на другую.

      – Кто я? Mon cher, ты меня прекрасно знаешь. Более того, мы с тобой давние друзья, ― она колко усмехнулась и придвинулась ко мне, будто собиралась прошептать какой-то секрет. ― Неужели ты забыл?

      – Давние друзья. Подождите… Я бы точно вас запомнил. ― На ее лице показалась легкая улыбка. У меня была такая несуразная, сбивчивая речь, из-за чего я жадно глотал ртом воздух, прерывал фразы на середине. Много думал, слишком много для того, чтоб дать простой ответ. ― Быть может… я с большим трудом, но поверю в эту вашу небылицу, потому что ваше лицо мне кажется до ужаса знакомым, а их? Их я тоже знаю? ― Мне было несвойственно тараторить, но я почему-то не мог по-другому. Каждая мысль, которая возникала у меня в уме, со скоростью света перемещалась на уста. Я не мог это остановить. Женщина будто дергала за ниточки и вытягивала из меня все одним только взглядом. Я был ее марионеткой.

      Вдруг выражение лица ее исказилось. В ее зеленых глазах пробежала ночная тень презрения. Она разочаровалась в моем вопросе. Она устало с пренебрежением махнула в сторону остальных четверых.

      – Эти-то? Да они и сами не знают. Но так неинтересно. ― Она достала откуда-то сигарету и закурила. Мне отчетливо запомнилось, с каким утонченным изяществом она встряхивала сигарету, затягивалась