– Знаешь, Хромой, а мне ведь говорили, что ты уже давно забросил свою дайну и ездишь только на той ржавой кляче, которая стоит у ворот. Но я и подумать не мог, что все настолько плохо.
Хромой поставил на стол две кружки, из-под стола достал бутылку рома и безразлично ответил:
– Если тебя так интересуют мотоциклы, то вон за той дверью, – он указал на темный угол, – да-да, там, еще один стоит. На нем пыли побольше будет. И хватит мне кости перемывать, может, выпьем?
Хромой не хотел оказывать рыжему радушный прием, но было в этом мальчишке что-то до боли знакомое, уж очень парень напоминал самого Хромого, только на пару десятков лет младше. К тому же ради памяти Беркута стоило потерпеть самодовольного засранца. С этими мыслями Хромой откупорил бутылку.
– Можно и выпить. Говоришь, байк за этой дверью?
– Где-то там.
Парень откинул коробки и подергал ручку.
– Ее заклинивает, – пояснил Хромой.
С третьей попытки дверь с треском распахнулась.
– Старик, – протянул Призрак, увидев мотоцикл. – Да ты издеваешься, он же уже сгнил давно.
– Масло заменить и будет как новый. И да, виски нет, есть только ром. Ну как ром… Его бюджетный вариант.
– Да плевать.
По всему было видно, что Призраку действительно плевать и на ногу, и на выпивку и даже на самого хозяина гаража. Единственное, что сейчас его занимало – старый, дряхлый, заржавевший байк.
– Многие на него заглядывались в свое время, – прокомментировал Хромой.
– Сузуки? – спросил Призрак.
– Сузуки бандит. Хотя от него изначального мало что осталось.
Призрак присел, проводя рукой по коричневым от времени и ржавчины деталям.
– Это невероятно, его геометрию полностью изменили. Здесь же переварено абсолютно все.
– Да-да-да, – быстро перебил Хромой. – Детище Франкенштейна и демонов из ада в одном флаконе.
– Это же не твой мотоцикл, – резко обернулся Призрак.
– Моего хорошего друга.
– И сколько времени у него ушло на такое чудо?
– Три или четыре года, – безразлично ответил Хромой. – Он все никак не мог его закончить, постоянно говорил, что бандит – намного больше, чем просто байк, его создатели – кретины, а внутри типа заперта идея вечного движения. Движения, которое невозможно остановить и обуздать. И он никак не может показать этого зверя.
– Твой друг был гением.
– Хельмут был идиотом, – выпалил Хромой. – Гнался за какой-то херней, сам придумывал себе законы, которым все должны были подчиняться. Он не делал, он вечно искал вдохновение, мог вскочить в четыре утра и начать эскиз нового аппарата, через час все выбрасывал, а потом пропадал на месяц. И ему все само шло в руки, ты даже не представляешь, каким, черт побери, он был везунчиком. Ему даже усилий прилагать не приходилось, вокруг него все бегали и обхаживали со всех сторон. Пока мы выгрызали свою дорогу, он получал все просто так.
Призрак усмехнулся:
– И