Но нам пора уже подходить к началу моей истории. А она, словно что-то важное и взрослое, начинается после моего семнадцатилетия, когда Эми исполнилось уже двенадцать, а Генри достиг двухлетнего возраста.
В те летние дни было ясно, и порывами дул вполне сносный морской ветер. Не ожидая нечего необычного, я, как и всегда, накормив младшеньких приготовленной на углях рыбой, вела свои дела по дому. Стирка заняла не больше часа, а выстиранное белье было развешено мной на улице. Там между двух столбов была протянута канатная верёвка, устойчиво закреплённая на них. Именно на верёвке, раздуваемые ветрами, сушились белоснежные простыни, пододеяльники и наволочки. Наша собака Донни, породы аусси[10], махала пятнистым хвостом, играя с ветром, наполняющим белоснежную ткань. Её шерсть трёхцветного окраса лоснилась на солнце. Чёрный, рыжий и белый словно перетекали в островки и континенты. А собачья будка, покрашенная в голубой цвет, служила Донни отличным домом. Мне бы носить столь яркую цветную одежду, как окрас нашей Донни. В основном же длинная серая юбка из плотной ткани и коричневатый жакет сменяли такие же убогие цвета моей одежды. И только каштановые волосы со слегка волнистыми локонами до плеч радовали меня. Волосы – это гордость нашей семьи.
Эми и Генри, оставшись в доме, рисовали карандашами свои незатейливые рисунки. Мама отправилась в Рейне за покупками, в основном овощами, которые плохо росли в наших местах. Отец же был в море, в команде других рыбаков. Их тёмно-синий небольшой ярусолов[11], облюбованный голодными, крикливыми чайками, качался на морских волнах, словно пёрышко.
Здесь, рядом с домом, запах сушёной трески въелся в стены, вещи, камни и не спешил уходить. Таков удел семьи рыбака – изо дня в день ощущать его на себе. Эта самая треска, достигающая берегов Норвежского моря, и была главной рыбацкой добычей наших мест. И, как вы уже поняли, главным блюдом в округе. Но это была вполне вкусная пища, хоть и до боли надоевшая мне.
Всё начиналось как обычно —
Покоем, замкнутым в тенях,
На небе солнце непривычно
Ласкало кожу на руках.
Всем отводилось своё дело,
Привычный, принятый удел
Наполнил сущности всецело,
Да так, что разум в нём истлел.
Хозяйки дома управлялись
С работой, замкнутой меж стен,
А их мужья всё отдалялись,
На водах свой верша обмен.
Обмен труда, часов и силы
На стаи сбившейся трески,
Припрячь, царь моря, свои вилы,
Ослабь из волн своих тиски.
Глава 2. Находка
Тёмно-синий небольшой ярусолов «Эбигейл», качающийся на волнах холодного Норвежского моря, застыл в ожидании улова. Лишь плеск волн, бьющихся о корму судна, да крик голодных чаек, что фоном лился из динамиков магнитофона, как одна из шуток капитана, нарушали