– Отставить огонь! – Громовой бас перекрыл звук стрельбы.
Все обернулись. Высокая могучая фигура величественно возвышалась в свете фар черной «Волги», номера которой были известны каждому ленинградскому милиционеру, а вокруг клубился дым и облака выхлопных газов, окружая начальника уголовного розыска почти мистическим ореолом.
– Вперед! Брать живым!
Все разом ринулись в темнеющий среди завалов проем двери, спотыкаясь, толпясь и перелезая через нагромождение сломанных досок. Несколько человек устремились в арку двора, отрезая путь к возможному отступлению через другие выходы. Саша дернулась следом, но я поймал ее за запястье.
– Подожди.
Темный силуэт наверху продолжал свои прыжки по лесам; вот он добрался до четвертого этажа, раскачался на руках и ногами вперед нырнул в черный провал пустого окна.
– Вот теперь пошли!
Этот дом когда-то построили для рабочего класса заводов на тогдашней окраине города, и лестница была узкой, прямой, без архитектурных излишеств. Темнота пахла плесенью и сырой штукатуркой, перила гудели, ступени дрожали от топота десятков ног. Наверху метались огни ручных фонарей. Мы с Сашей успели добежать до второго этажа, когда мрак внезапно взорвался огненно-рыжими вспышками и ритмичным чудовищным грохотом, словно мы оказались внутри жестяной бочки, по которой вздумал выбивать дробь обезумевший барабанщик. На площадке третьего этажа тесно сгрудились люди в форме и в штатском, кто-то присел, кто-то лежал или прижался в углу; по лестнице сверху, крича и схватившись руками за голову, извиваясь, сползал кто-то, покрытый кирпичным крошевом и штукатурной пылью; его тащили вниз за руки, а сверху продолжали неистово грохотать пулеметные очереди. Судя по душераздирающему звуку, работал крупный калибр; тяжелые пули дробили стены, вниз сыпались краска, битый кирпич, штукатурка, стонали, как виолончельные струны, перила и фальцетом визжали коварные рикошеты. Я привалился в углу и принялся считать секунды, прикидывая объем пулеметной ленты при таком темпе непрерывной стрельбы, даже не пытаясь понять, откуда взялось подобное вооружение у человека, только что налегке преодолевшего акробатическим аллюром четыре этажа. Боезапас, похоже, был бесконечным. Секунд через двадцать стрельба на мгновение смолкла; я перебрался к лестнице, немилосердно втыкаясь коленями и локтями в бока и спины, и высунулся из-за угла, бросив взгляд на четвертый этаж. Рядом с распахнутой дверью квартиры маячила смутная тень, и тут же в глаза ударили вспышки, а в стену над головой врезались длинной очередью крупнокалиберные пули. Кто-то схватил меня за ноги и потащил вниз.
– Куда лезешь, дурень! – проорал мне в лицо седой старшина. – О двух головах, что ли?!
Пулемет снова грохотал непрерывно. Я отполз обратно, нашел Сашу и крикнул:
– Давай за мной!
Пусть