Время перестало иметь какое-нибудь значение. Отныне всё казалось таким немаловажным, как и его собственная Жизнь. Уже не в первый раз на ум пришла одна мысль. И если ранее, он мог совладать с собой, то теперь, оказавшись на грани, она казалась ему уже не такой безумной.
Не до конца отдавая отчет своим действиям, паренек раскрыл глаза и начал подниматься на руках. Дабы вырвать себя из плена сырой земли, у него ушло не одна минута. Вскоре, стоя на четвереньках, юноша пополз из канавы, в которую его так «любезно» швырнули те, кому был обязан свежими побоями на лице и теле.
Ему уже не в первый раз приходилось вот так «весело» и с огоньком проводить свои вечера. Но почему-то именно сегодня Чаша Терпения оказалась переполнена. Было ли тому виной жуткий, не стихающий голод, или на нем просто не было места для очередных ушибов – этого паренек и сам не знал.
С совершенно затуманенным взором, не видя перед собой ничего кроме конечного пункта, бедолага медленно направил все свои усилия на достижения своей Цели…
Понемногу приходя в себя, ему вскоре удалось принять вертикальное положение. Но хромота на правую ногу, упадок сил и полное отсутствие ориентиров, делало его походку шаткой и ветреной.
Раскачиваясь из стороны в сторону, по памяти, почти не раскрывая глаза, он побрел по узкой утоптанной тропе в ту сторону, где в вечерней мгле тускло горели огоньки лампад.
Пейзаж, представший ему с высоты холма, на который он с трудом взобрался чуть погодя, оказался совершенно лишенным жизни и желания им любоваться, отчего смотреть на него было просто невыносимо.
Там внизу, в каких-то пару сотен шагов, простиралась безжизненная топь, сплошь покрытая иссохшими корягами, да сухой травой. Даже воздух здесь был прогнившим до основания, не говоря уже о почве под ногами, на которую без опаски нельзя было ступить.
Несмотря на риск оступиться и увязнуть, паренек последовал именно через эту топь, именуемую местными в шутку «Топь Счастья». Как намек на то, что хоть раз «вкусишь» её – то уже никогда не выберешься отсюда живым.
Каждый путник, что осмеливался пройти здесь, даже с закрытыми глазами мог миновать все здешние ловушки, устроенные самой природой. Но в глубине души, бедолага надеялся, что на его счастье он сделает неверный шаг. Здесь паренек надеялся обрести избавление от всех мук и страданий.
Но как бы сильно не «старался» оступиться и упасть, идя вслепую, ему это не удалось. И уже спустя некоторое время, он пересек столь гиблое место.
Тяжело вздыхая, понимая, что теперь не миновать дороги через весь Город, он поник головой. Втянув шею в плечи, сгорбившись в три погибели, хрипло дыша, ковыляя на одну ногу, кутаясь с головой в свой грязный, как и он весь сам, плащ весь в дырках, юноша ускорил шаг. Ему казалось, что, если его узнают и увидят те, с кем он еще совсем недавно