– Нет, это ангел! – с уверенностью ответила Анна Павловна. – Иначе от него не исходило бы столько тепла и света, несмотря на его грозный вид. А когда он в полночь спускается с неба по еле видимой ступенчатой дорожке, даже если вокруг непроглядная тьма, тучи расступаются перед ним в любое время года. Освещенный звездным светом, он направляется к самой первой, самой старой могиле на этом кладбище, датированной 1900 годом…
Я с недоверием покосилась на Анну Павловну.
– Что, прямо-таки с неба спускается?
– Да, с неба! – кивнула головой Анна Павловна. – Когда на городской ратуше огромные механические часы, находящиеся в старинной башне, пробивают двенадцатый удар, он появляется на этой светящейся дорожке и все вокруг безмолвно замирает. Если идет дождь – он прекращается, если шумит порывистый ветер, то он в один миг пугливо удирает отсюда, а филины, которые так любят охотиться на мышей на нашем кладбище, перестают ухать и садятся стройными рядами на ближайшие деревья. Даже сверчки прекращают свою шумную трель…
– Хороший ангел!.. Всех распугал, даже насекомых, – засмеялась я, не удержавшись.
– Т-с-с-с! – поднеся палец к губам, пригрозила мне Лина, опасливо оглядываясь по сторонам. – Он не любит таких шуток!
– А ты откуда знаешь? – с ухмылкой поинтересовалась я.
Она спрыгнула с бетонного саркофага и, приблизившись ко мне, тихо зашептала:
– Вчера, когда я сказала Ульяне о том, что неплохо было бы отругать его за плохое поведение, он отомстил мне!.. В полночь он так сверкнул на меня своими огромными синими глазищами, что я впервые сумела почувствовать острую боль в том районе, где у меня когда-то находилось сердце…
– Да, она скривилась так, будто ее убивают! – подтвердила Ульяна, съежившись от страха.
– Нельзя убить того, кто уже мертв! – встряла Анна Павловна. – Но Лина права! С ним шутки плохи… Не знаю, все ли ангелы такие, но полагаю, что нам достался самый суровый и нелюдимый из всех, кто существует на небе…
– Это радует, – сказала я с грустной иронией. – Такого я уж точно разговорю! Может, если он так суров, лучше не соваться к нему со своими вопросами?
– Но он – твой единственный шанс узнать о том, что ты тут делаешь! – с уверенностью произнесла Анна Павловна. – Тем более, без могилы!
Я призадумалась. Что же, если это действительно так, то мне следовало бы прикусить свой язвительный язык. Если он слышит все то, о чем мы говорим – ответа у него мне не выудить и за тысячу лет, после всего того, что я наболтала! Какая оплошность с моей стороны!
– Ладно… давайте подумаем завтра о том, как нам задобрить его и разговорить. А сейчас уже поздно. Нам пора спать, или мы не спим? – я вопросительно уставилась на Анну Павловну.
– Нет, представь себе и мы, как живые можем вздремнуть, но совсем недолго, – пояснила она.
Лина, вздохнув, добавила:
– Да, хотя мы не знаем усталости, это просто очередной способ