Алимчик. Александр Шкурин

крекерами, которые сумел отыскать в шкафчике, а я молил бога, чтобы мать с Сергеем Петровичем подольше задержались по своим делам, чтобы не столкнулись нос к носу с фифой. Задницей чувствовал, скандал бы вышел большой. Едва фифа отставила пустую чашку, как я подхватил шубку, и ей пришлось уйти, не добившись результата. Но она сумела оставить за собой последнее слово. Фифа протянула мне визитку и вроде как нечаянно царапнула меня за ладонь до крови острыми коготками. От неожиданности я ойкнул, а она, слизав кровь с ладони и, посмотрев мне в глаза, промурлыкала: «по запаху крови я всегда найду тебя. Мы обязательно встретимся». Я с облегчением захлопнул за ней дверь и облизал саднящую ранку. Ох, и девица! Не люблю таких. Визитку я тут же выкинул в мусорное ведро. Еще пожалел мать, её очередная попытка найти хорошего мужа с треском провалилась. Эта фифа не успокоится, пока не отберет у матери Сергея Петровича. Я ничем не мог помочь, и это было обиднее всего.

      Однако история на этом не закончилась. Вечером приехали мать с Сергеем Петровичем, который пыхтел, как паровоз, обвешанный кучей пакетов из магазинов, а мать была радостно-возбуждена.

      – Сынок! – с порога счастливо воскликнула мать – Сынок! Сергей Петрович сделал мне предложение! Посмотри, какое кольцо с бриллиантом мне подарил! (тут мать лукавила, бриллианты были похожи на пыль, такие мелкие, что если бы не сказала «бриллиант», я никогда не обратил на них внимание). Мы через месяц поженимся! Сегодня подали заявление в ЗАГС!

      Я поздравил мать, голос у меня был невеселый, но мать не обратила внимания. Она схватила в охапку пакеты и бросилась в комнату, чтобы примерить обновки, а Сергей Петрович прошел на кухню. Я вернулся к себе и стал размышлять, стоит ли огорошивать их появлением некой фифы, домогавшейся Сергея Петровича. Я так и не решил, как поступить, в комнату влетела мать в новом голубом платье, которое ей шло и делало моложе. Мать крутанулась передо мной, подол платья взлетел, обнажив еще стройные ноги, и меня обдал мощный шлейф приятных духов.

      – Как тебе мой новый наряд? – лицо у матери было счастливым, а выглядела она как юная девушка, которой впервые сделали предложение.

      Я как раз набрался смелости, чтобы сообщить неприятную новость, но, увидев сияющие глаза, не стал говорить, пожалел призрачное счастье, о котором она мечтала всю жизнь, и поднял вверх большой палец, одобряя её выбор. Неожиданно из кухни раздался громкий крик, сопровождавшийся падением чего-то тяжелого. Вместе с матерью я бросился на кухню. Там на полу лежал Сергей Петрович с разбитой головой. Вместе с матерью кое-как подняли его тяжелую тушу и усадили на табуретку. Мать стала обрабатывать рану. Сергей Петрович был расстроенным, и, едва мать закончила, попросил её выйти из кухни. Мать заартачилась, но он неожиданно, в первый раз за время, когда жил здесь, повысил голос и еще раз с нажимом попросил уйти. Мать, недовольно поджав губы, послушалась, а Сергей Петрович, тяжело вздохнув, спросил:

      – Здесь была эта?

      Он