«Ну, хорошо. Я попытаюсь вам показать, где это можно найти. Завтра».
Ну, разумеется, завтра.
Она жила в районе Люксембургского сада, за бульваром Монпарнас, на улице Буасонад, на пятом этаже узкого дома, зажатого с двух сторон большими домами, как худой человек толстяками. Они довольно быстро туда доехали, он подал ей руку и помог выйти.
«Если вы не торопитесь, мы могли бы подняться ко мне и что-нибудь выпить…» – сказала она, выпуская его руку.
«С удовольствием!» – не стал он себя упрашивать и отпустил такси. Было около двенадцати.
Они прошли мимо недремлющего консьержа, поднялись по лестнице и оказались в небольшой квартирке, которую она, как оказалось, здесь снимала. Пригласив его снять пиджак и сесть на пухлый диван, она спросила, что он будет пить.
«То же, что и вы» – сказал он.
«Тогда Мартини» – заключила она и ушла в другую комнату. Пока она отсутствовала, он осмотрелся.
Комната, где он находился, служила, по-видимому, гостиной и была обставлена и ухожена с другим, незнакомым ему вкусом. Высокий потолок был ее легкими, низкая мебель возвеличивала. Кровосмешение стилей наводило на мысль, что Мишель живет здесь не одна.
Хозяйка принесла на маленьком подносе два бокала и бутылку Мартини. Она успела переодеться, и теперь на ней было легкое цветастое платье, короткое и двусмысленное, как японское стихотворение. Кроме того, она распустила волосы, отчего лицо ее округлилось и стало домашним.
«Какую музыку вы любите, DimA?» – стояла она перед ним, сверкая сладкими девчоночьими коленями.
«Ну… не знаю, я много чего люблю. Когда-то я любил «Би Джиз», а теперь люблю би джаз…» – сострил он, стараясь не смотреть на ее ноги.
«О, Би Джиз! Посмотрите там! – махнула она рукой в сторону музыкального центра. – Там что-то должно быть…»
Он встал и сделал два шага в указанном направлении. Под центром, на полках он нашел десятка два CD – в основном записи французских певцов. Среди них ему попался Джо Дассен. Он разобрался с аппаратурой, запустил диск и вернулся на диван.
«А-а, Джо Дассен! Вы любите Джо Дассена?» – спросила она и, передав ему бокал, уселась рядом.
«Да, у нас он очень популярен, хотя мало кто знает, о чем он поет».
«Вот как? Забавно! Впрочем, вы не много потеряли. Ведь все мужчины поют про любовь, не так ли?»
Ее гладкое, без единой морщинки личико было обращено