Помимо этого Сеня считал свою квартиру порталом в прошлое, в детство, и придумал квартирники, на которые раз в месяц собирались рожденные в семидесятые его бывшие одноклассники, однокурсники, друзья по двору, по спортивным секциям, музыкальной школе и их приятели. В общем, желающих всегда было достаточно. Они пели песни под гитару, пили портвейн, закусывая колбасой, травили байки из прошлой жизни. Большей частью это были люди состоявшиеся в настоящем и обеспеченные. Зачем же им это было надо? А затем, что только там, в восьмидесятых, они были по-настоящему свободны, ни за что не отвечая и ни о ком не заботясь, не решая проблем, не зарабатывая денег. Их души парили в свободном полете, все еще было впереди, мечты лазурны. Они были счастливы. И теперь, на пару часов оказываясь в этом нереальном мире, они отдыхали душой, иногда переосмысливали свою жизнь, возвращаясь в детство, но всегда испытывали неподдельное удовольствие. Да и где еще можно было так беззаботно попеть песни под гитару этим солидным людям. И это хорошо. Люди, прошу вас, возвращайтесь иногда в детство, чтобы ваши души не закостенели. Ну а Сеня и от этого получал выгоду, совмещая приятное с полезным, ведь никто не приходил с пустыми руками.
По мере того как сокращалось расстояние до нужного адреса, волнение Вики возрастало, учащался ее пульс, выше вздымалась грудь. Расплатившись с таксистом, она влетела в подъезд и побежала вверх по лестнице, хватаясь за перила. Вдруг сильная рука, сверкнув сапфиром, схватила ее за запястье, заставив притормозить и обернуться.
– Куда летишь? Остынь, ты все испортишь.
– Отстань, Грач! Я знаю, что делаю, – она вырвала руку и побежала выше.
Остановившись перед старой, но крепкой деревянной дверью с прорезью для почты, мутным глазком, затертой цифрой 51 и целым рядом уже казавшихся древними звонков с табличками, на которых ничего нельзя было прочесть, Вика помедлила. Грач погасил ее пыл, сделав глубокий дыхательный цикл, она почувствовала, что успокоилась, и нажала на кнопку.
Довольно долго пришлось ждать, пока откроется дверь, но это ее не удивило. Она прямо видела, как Сеня, заслышав звонок, недовольно поднимает свой ленивый толстый зад и вразвалку ковыляет по длинному коридору, ворча себе под нос: «Кого еще принесло?» Наконец щелкнул замок, и на Вику обрушилось сто двадцать килограмм нежности.
– Яхонтовая моя! Ты ли это? Жар-птица, – он сгреб ее в охапку и втащил в квартиру.
У Вики сразу поднялось настроение на несколько пунктов, настолько Сеня был позитивен. Толстоват он стал от сидячего образа жизни, но имел добрый и веселый нрав.
«Вот и прижалась к чему-то