– А чего ж ты все бродишь по свету, никак не осядешь? Дома у тебя нет, что ли?
– Нету.
– И бабы своей нет?
– Нет.
– А почему?
– Не знаю. От бабы на этом свете ничего хорошего не жди.
– Что правда, то правда, – согласился Прокоп, – от них одни неприятности да хлопоты. Только все равно следует жениться. Таков закон Божий.
И подумал старый Прокоп, что этот закон для него оказался слишком жестоким. Правда, жена родила ему трех сынов да дочку, да не на радость родила их, а на горе.
Его раздумья прервал странник:
– Ты и правда меня не знаешь. Но ведь я у людей работал, у меня от них и бумаги есть. Можешь почитать, что про меня пишут.
– И не собираюсь читать. От писаного да читаного ничего хорошего не жди.
– И документы у меня в порядке. Будь я вором, так не работы бы искал, а где что украсть. Если б я воровал, меня бы давно в тюрьме заперли. А я уже двенадцать лет по свету брожу. Мне даже укрыться было бы не у кого, потому как никого близкого не имею.
– А почему ж так-то?
– А у тебя самого есть? – спросил пришлый.
Мукомола этот вопрос заставил задуматься.
– А как же! У меня семья.
– А если б она, не дай бог, померла вся, ты бы нашел кого-то близкого?.. Нашел бы сердечных да радушных, которые помогли бы тебе в беде?..
Незнакомец говорил как бы с горечью и смотрел прямо в глаза Прокопу.
– Ни у кого нет близких, – заключил он, и Мукомол ничего ему на то не ответил.
Первый раз в жизни столкнулся он с такой мыслью, и она показалась ему правдивой. На сей раз он гораздо приветливее смотрел на пришлого.
– Что там люди обо мне говорят или думают, – начал Прокоп, – мало меня трогает. Верно, и тебе сказок наплели с три короба. Только я сам знаю, как надо жить. Никому ни зла, ни горя не желаю. Кто придет ко мне, голодным не останется. Богом клянусь! Так и тебе скажу: мне хлеба хватает и ты сыт будешь. Верно и то, что не позволю я тебе в канаве ночевать. Угол найдется. А вот работы для тебя у меня нет. Я тебе вот что скажу: сдается мне, человек ты неглупый, а может, и честный. Только мне нужен работник здоровый, сильный, молодой. А ты уже в годах.
В ответ на это пришлый молча поднялся. В нескольких шагах от дома лежал в траве каменный мельничный жернов, треснувший пополам. Бородач нагнулся над ним, подсунул ладони под одну половинку, пошире расставил ноги, уперся и поднял камень. Молча, глядя на Мукомола, подержал его так немного, а потом бросил так, что земля загудела.
Прокоп медленно набивал свою трубочку. Пришлый уселся рядом с ним, вытащил из кармана папироску. Закурил, а мельник произнес:
– Дело-то уже к полудню идет.
– И верно, – подтвердил пришлый, глянув мельком на солнце.
– Обедать пора. Что ж это бабы в святой день порядок не соблюдают?
Но бабы, однако, все соблюдали, потому что как раз донесся из сеней пискливый девчачий голосок:
– Дедуль! Обед!
– Пойдем, поешь с нами, что бог послал, – буркнул Прокоп, вставая.
– Награди вас Господь, – ответил пришлый и пошел следом за Прокопом.
Из