наступательной операции»); Д. Г. Павлов («Использование механизированных соединений в современной наступательной операции»); П. В. Рычагов («Военно-воздушные силы в наступательной операции в борьбе за господство в воздухе») и другие. Сам нарком обороны Тимошенко выступил 31 декабря с заключительной речью, в которой сформулировал три основных вывода. В первом из них говорилось, что в возможном вооруженном столкновении Советскому Союзу придется сражаться с коалицией государств, а потому необходима мощная военная экономика и готовность всего народа защищать Родину. Во втором выводе Тимошенко подчеркивал, что главным способом ведения боевых действий должно быть наступление, которое является действенным инструментом для достижения победы. Поэтому необходимо своевременное и взаимосвязанное применение всех видов вооруженных сил и родов войск, прежде всего механизированных и авиационных соединений. При этом, как отметил Тимошенко, важнейшими формами стратегических действий правомерно считать фронтальный удар, двусторонний охват, отсекающий фланговый удар. В своем третьем выводе нарком не мог не уделить внимания собственно обороне, упорной и активной, способной противостоять массированным танковым ударам врага, как в тактической, так и в оперативных инстанциях. Тимошенко сказал следующее: «Вывод о кризисе современной обороны не обоснован. Успех немецких войск на Западе был обусловлен тем, что они не встретили должного отпора, который мог бы быть им оказан при надлежащем использовании противником существующих средств обороны (механизации оборонительных работ, разнообразного арсенала инженерных средств, мощных огневых противотанковых средств)». Помимо этого, в заключительной речи наркома были приведены нормативы плотности сил и средств, даны рекомендации по наиболее целесообразному их использованию в различных условиях, обсуждались варианты наступления. Насколько правильно Тимошенко сформулировал положения, следуя которым Советский Союз менее чем через полгода вступил в мировую войну? Спорить с мнением наркома было чревато неприятностями, но отдельные выводы, сделанные Тимошенко, многие командиры уже в начале следующего, рокового 1941 г. оспаривали в кулуарных разговорах.
С чем же военные были не согласны, что позже было подтверждено историей? Тимошенко утверждал, что опыт войны в Европе не дал ничего нового в стратегии, но именно Германия, разгромившая Польшу и Францию, использовала свои стратегические разработки против СССР. Кроме того, возникли вопросы, насколько соответствуют действительности приведенные наркомом расчетные нормативы по плотности танков на участках прорыва, по инженерному оборудованию глубоко эшелонированной обороны. По мнению некоторых военачальников, Тимошенко считал свой опыт при прорыве линии Маннергейма в советско-финской войне 1939–1940 гг. эталонным, а действия советских подразделений при штурме – образцом, на который нужно ориентироваться в дальнейшем при взятии укрепленных линий. К сожалению, на заседании не
