Теперь указать, где же был котлован, мог только тот, кто присутствовал при его возникновении и исчезновении. Пешим более нечего здесь было делать – и командиры увели их через расщелины в скалах вниз. Туда, откуда брала начало горная тропа. Немногие знали, что конца у той тропы нет – вернее, ее нет для живых. Наследник Великого кагана повелел, чтобы ни один из них не мог указать, где нашел последний приют хан.
Серела под копытами лошадей земля, многократно взрытая человеческими и конскими ногами. Через века ей предстояло стать такой же, как была она и столетия назад, – спекшейся, каменистой, сухой.
И вновь трижды пронеслась конная лава по месту последнего приюта их богоравного властелина. Теперь уже никто не мог бы казать точно, где заканчивались горы и находился край могилы.
Конники спешились. Каждый из них ступил на эту серую землю и преклонил колени. Нет, они не молились. Они прикасались к земле, в последний раз прикасаясь к челу и телу великого кагана, забирая с собой частицу его воинского и человеческого гения, мысленно обещая сохранить память о великом человеке и создателе великого Эля. Прикосновение к земле было успокаивающим. Осталось лишь одно, последнее деяние. Конники отвязали от пояса фляги, наполненные водой горного ручья, и вылили эту воду наземь.
Они в последний раз делились водой и пищей со своим повелителем.
Вскоре на сырую землю могилы легли сухие ветки деревьев. В окрестных лесах исчез в этот день весь сухостой. И запылал гигантский костер. Нет, он не был погребальным, ибо огонь не пожирал ничьего тела. То был огонь привала, огонь, над которым мог бы закипеть котелок с водой, огонь, который мог бы высушить платье, промокшее под бесконечным горным дождем, огонь, который испокон веку радовал душу и согревал тело усталого путника.
В последний раз делили конники привал со своим повелителем.
Более уже никогда не поведет он их в поход, более не увидят они его сурового лица, не понадеются на его справедливый суд. Но его дух, дух Великого кагана, пребудет с ними до их смертного часа.
Огромный костер горел всю ночь. За пылающей стеной огня растаяли в ночи конные сотни. И наступающий рассвет осветил лишь огромную поляну, сплошь покрытую теплыми еще угольями.
Последние почести владыке были отданы.
– Доволен ли ты мною, мой хан? – прошелестел над угольями голос Гулан-хатун.
Принцесса Марица. Мой Дракула
Сей златой кубок поместить у главного источника Тырговиште, дабы каждый, жажду испытывающий, равно, гость иль хозяин, мог беспрепятственно ее утолить.
Скука была ей неведома. Во всяком случае, так думала она сама. Да, она, младшая сестра самого короля Матьяша Корвина, могла бы бездельничать с самого утра до позднего вечера. Но воспитание, которое дали суровые монахини, не позволяло ей даже просто