– Как причем? Ты уехал, у нас тут такое началось на дачах, что все мужики в очередь туда с ружьями ездили охранять. Где-то в середине августа появляется на щите объявление: «Всем членам кооператива «Авиатор» приготовить по сто тысяч рублей с участка. Деньги поместить вместе со списками сдавших, такого-то числа, в таком-то месте. Не сдавшие пусть пеняют на себя – их дачи будут сожжены!»
– А подпись какая?
– Не помню уже, – пожала плечами Мария. – Да, вроде, и не было никакой подписи, цифры какие-то стояли.
– Три семерки, так? – заинтересованно подался вперед Сергей.
– Вроде бы… А кто это?
– Да еще при мне тут слухи ходили, что какая-то шпана собралась в кучу, окрестила себя тремя семерками и народ по дачам доит. Кое-кто, говорят, отдавал мерзавцам свои кровные.
– Да, я тоже слышала, – вспомнила Мария.
– Ну и чем дело закончилось?
– А ничем. Подежурили наши мужики с месяц и бросили. И на том месте караулили, где деньги было велено оставить, и еще где-то – но, ничего. Скорее всего, шутка это была чья-то, дурацкая.
– Может быть, может быть… – рассеяно проговорил Сергей. – Ну, а милиция этим делом занималась?
– Нужны наши дачи той милиции, – горестно усмехнулась Мария. – Ей бы с бандитизмом хоть как-то совладать… Про Женечку-то все знаешь?
– Да… Фрол написал мне подробное письмо. Двадцать три года только было мальчишке… – он вдруг стиснул и разжал кулаки, на скулах взбугрились комья желваков. – Я ничего не могу понять, Маша, ничего… Кем мы стали за эти годы: роботами, животными, зомби? Ведь не было же такого никогда! Ты бы посмотрела, что на Украине твориться: жизнь человеческая не стоит и гроша ломаного.
– А здесь, думаешь, лучше? Квартиры грабят средь бела дня, с оружием вламываются, выносят все, что нажили люди. Ты про автобус еще не слышал, поди?
– Откуда? Час всего на земле забайкальской…
– Ну и вот: шел автобус с курортниками в Черемхово, человек тридцать, вроде, ехало. Догнали на двух иномарках, прижали к бордюру, ворвались и ободрали всех до единого. Один мужчина, военный, говорят, попробовал сопротивляться, так выволокли наружу и тут же пристрелили! И никто не вступился, никто…
– Кто вступиться? Точно так же и пришибут.
– А в городе-то, посмотри: чуть стемнело, ни души не увидишь. Как вымерло. Все по домам сидят, высунуться боятся. Я девчонкой совсем была и как-то раз шла одна часа в два ночи со дня рождения подружки по техникуму – так хоть бы слово мне кто плохое сказал, не то что – напал.
– Давно это было, Маша, – мрачно сказал Сергей.
– Давно, – словно эхо, грустно подтвердила она. – Теперь уж так не будет, изменился народ… А у нас-то на даче точно местные ребята напакостили.
– Откуда такая уверенность?
– Дней за десять до гибели поймал Андрей в малиннике трех мальчишек. И хоть поломали они много кустов, уши драть им не стал, а всучил каждому по лопате и заставил что-то там рыть. Потом смеялся, когда мне рассказывал: мол, главное