Не только из-за плаща.
– Так лучше, – сказал Ренар, продевая пуговицу на воротнике в предназначенную ей петлю.
Это заняло у него какое-то время, и все это время я стояла, замерев столбом, потому что чужие пальцы были слишком близко, а чужое дыхание, очень теплое, коснулось моих волос.
Ренар закончил с пуговицей, провел ладонью по плащу, словно хотел смахнуть с него пыль или ворсинки, невидимые мне, и протянул руку:
– Давай сюда фонарь, – сказал он как ни в чем не бывало.
– А? – откликнулась я.
– Фонарь, – повторил Ренар. – Я понесу.
Я пару раз зажмурилась, прогоняя наваждение, и повела плечами, пытаясь избавиться от ступора.
– Конечно, – сказала я. – Фонарь. Держи. А разве тебе не холодно?
В нише больше ничего, похожего на плащ, не наблюдалось.
– Переживу, – фыркнул Ренар, беспечно махнув фонарем. Будь в нем свеча, пожалуй, она бы погасла, но желто-оранжевый кристалл размером с кулак и сияющий, как тусклая электрическая лампочка, даже не мигнул. – Идем.
Деревянные ступени чуть скрипнули. Я высунула руку из-под плаща, чтобы вцепиться в перила, и осторожно поползла наверх вслед за своим рыжеволосым проводником, не слишком задумываясь, куда и зачем он меня ведет. Другой рукой приходилось теперь придерживать целых два подола, чтобы не запутаться в них и не полететь кубарем вниз.
«Интересный метод избавиться от всяких нежелательных гостей, конечно», – подумала я.
Ренар тем временем ловко забрался наверх и протянул мне руку, помогая вылезти из очередного люка – в этот раз дверь в полу была тяжелой, металлической. Урони я ее неловко, пожалуй, грохот распугал бы всех оставшихся в этой башне призраков. Если они были.
Эта комната, круглая и совершенно пустая, оказалась меньше той, что осталась внизу, и еще холоднее. Сводчатый потолок уходил вверх, из его центра свисала цепь с фонарем раза в два больше того, что стоял сейчас на полу.
Прежде чем я поняла, где нахожусь, Ренар сдвинул в сторону засов и открыл то, что я сначала приняла за узкую дверь. Одну из четырех.
Точнее, технически это и была дверь, а не окно, и вела она на узкий балкончик, опоясывающий башню.
Самую ее верхушку, купол, окна которого выходили на четыре стороны света. И в том, которое сейчас открыто, я могла увидеть кровавый отблеск закатного солнца на восхитительно чистых небесах.
Ледяной воздух ворвался внутрь вместе с запахом зимы.
Ренар взял меня за руку и потянул за собой, но я уперлась обеими ногами и замотала головой.
– Что такое, милая? – ласково – действительно ласково, а не с издевательским притворством, поинтересовался он. Я зажмурилась и не ответила, и, кажется, он понял. –