– Не сегодня, отец, с вашего позволения. Я хочу вернуться к повечерию.
– Тогда увидимся в церкви. Надеюсь, вам будет у нас удобно.
Отец Себастьян поднялся – беседа явно была окончена.
– Полагаю, ты бы хотел по дороге заглянуть в церковь? – спросил отец Мартин.
Было заметно, что он воспринял согласие, даже энтузиазм Дэлглиша как должное. Коммандер и в самом деле был не прочь зайти в небольшую церковь.
– А «Мадонна» ван дер Вейдена все еще висит над алтарем? – спросил он.
– Да, конечно. Она и «Страшный суд» – две наши главные достопримечательности. Хотя слово «достопримечательность» здесь не совсем уместно. Я не хочу сказать, что мы поощряем гостей. К нам приезжают нечасто, и все по приглашениям. Мы не афишируем свои сокровища.
– Отец, а ван дер Вейден застрахован?
– Нет и никогда не был. Страховые взносы нам не по карману, к тому же, как сказал отец Себастьян, эта картина незаменима. Нельзя купить такую же ни за какие деньги. Но мы держим ухо востро. Конечно, наша уединенность играет нам на руку, и у нас теперь есть современная сигнализация. Пульт управления находится внутри на двери, которая ведет из северной галереи в святилище, южный парадный вход тоже под охраной. Систему установили значительно позже твоего последнего приезда. Епископ настоял, чтобы мы приняли меры безопасности, если картина остается в церкви, и, естественно, он был прав.
– Мне кажется, что раньше церковь была открыта весь день, – заметил Дэлглиш.
– Да, но это было до того, как специалисты решили, что картина – подлинник. Мне самому не по себе. Как можно держать церковь на замке, причем в теологическом колледже! И я, еще будучи директором, устроил небольшую молельню. Ты, наверное, заметил ее слева от двери, когда заходил. Саму молельню освятить нельзя, она относится к другому зданию, а вот алтарь можно, и у студентов хотя бы есть место, чтобы помолиться или поразмышлять, когда после служб закрывается церковь.
Они прошли через гардероб в задней части здания, где располагалась дверь в северную галерею. Комната была разделена рядом вешалок, возвышавшихся над длинной скамьей. Под каждой вешалкой располагалась полка для уличной обуви. В основном крючки пустовали, но примерно полдюжины оказались заняты – там висели коричневые плащи с капюшонами. Носить плащи и черные сутаны в помещении наверняка предписала студентам грозная основательница колледжа Агнесса Арбетнот – не иначе как памятуя о силе и жестокости восточных ветров на этом незащищенном побережье. Справа от гардероба, через полуоткрытую дверь в хозяйственную комнату, можно было заметить четыре огромные стиральные машины и сушилку.
Из тусклого помещения мужчины вышли в галерею; слабый, но пропитавший все запах англиканского учебного заведения уступил место свежему воздуху в залитом солнцем тихом внутреннем дворике. У Дэлглиша возникло ощущение,