– Это твой город, ты тут живешь, ты тут работаешь, – продолжала Колыванова, – тебя наверняка многие ненавидят и хотят убить…
– Девочки, а вот и я, – тетя Мила прервала занимательный монолог Зинки Колывановой. Она вошла в кухню, держа в руках трехлитровую банку, доверху заполненную пенящимся квасом.
– Ой, да что вы, вам же тяжело. – Зинка после своей речи немного испугалась и понадеялась уйти от прямого разговора, переключив все внимание на Милу. Она бросилась на помощь моей тетушке и попыталась взять из ее рук банку.
Но ладонь ее предательски соскользнула с влажной поверхности стекла. Несколько секунд женщины пытались удержать банку, которая начала балансировать у них в руках, но исход был ясен с самого начала. Звон разбитого стекла и позвякивания маленьких осколков, прыгающих по керамической плитке, быстро сменились шипением вырвавшегося на свободу кваса. Темно-коричневая пенящаяся жидкость быстро разливалась по полу, затекая в самые труднодоступные места: под плиту, под холодильник, под шкаф.
– Что я наделала? – вскрикнула Колыванова и испуганно посмотрела на тетю Милу.
– Что ты, девочка, – успокаивала ее тетушка, – ничего страшного, обычная штатная ситуация. – Мила уже подвязывала полы своего сарафана, готовясь к уборке территории.
– Мы сами все уберем, – вмешалась я. Мой разговор с Колывановой еще не закончился, и я планировала задать старой подруге еще пару вопросов.
– Как хотите, – кивнула тетушка и вежливо удалилась.
Я прикрыла дверь в кухню и снова посмотрела на Зинку.
– Снежана, – я решила потешить ее самолюбие и назвать подругу новым именем, – давай начистоту, меня не обманешь. Выкладывай лучше, зачем ты приехала?
– Я уже не рада, что приехала, – пробормотала она себе под нос, подбирая осколки стекла с мокрого пола. – Если б знала, что ты такой допрос мне устроишь, ни за что бы не приехала.
– Почему ты решила, что меня многие ненавидят и хотят убить? – продолжала я давить на подругу.
На мгновение она замерла, перебирая в ладонях мелкие стекляшки.
– Снежана, я жду!
Она вскинула голову и решительно посмотрела на меня.
– Я знаю, что ты телохранитель.
– Как интересно, – несколько наигранно удивилась я. После слов Колывановой о том, что многие в городе могут желать моей смерти, я почти не сомневалась, что она в курсе моей профессии. Хотя, когда мы последний раз виделись с Зинаидой, я была занята совсем другим и о работе телохранителя только мечтала.
– Мне Глеб Суханов сказал, – назвала она знакомое мне имя.
– Ты знаешь Глеба? – удивилась я. Глеб Суханов, скучный, несимпатичный, но жутко умный человек, с которым мне приходилось сотрудничать пару лет назад, никак не сочетался