– Уж получше тебя.
Даниэль закатил глаза и хмыкнул, покачав головой.
– В каком ты выйдешь? – Куэрво прищурился, словно пытался что-то вспомнить, и задумчиво постучал пальцем по подбородку. – В сорок шестом? Думаю, сухой закон к тому моменту точно отменят. – Его губы растянулись в широкой ухмылке, и он явно был горд своей шуткой. – Попрошу Анхеля специально для тебя припасти бутылочку мексиканского. Четырнадцать лет выдержки. Ох, должно быть будет восхитительное на вкус вино.
– Удивительно, – фыркнул себе под нос Уилл. – Я успел соскучиться по твоему ужасному чувству юмора.
– Неужели оно ужасней, чем местные условия жизни?
– Нет, – пожал плечами Уильям – но я только что понял, насколько мне плохо, раз я радуюсь твоей пропитой физиономии.
– Не пропитой, – Даниэль с многозначительным видом поднял указательный палец и придал своему лицу самое умное выражение, на которое только был способен, – а стерилизованной. Безопасность превыше всего!
Эта встреча должна была принесли Уильяму долгожданное облегчение, но вместо этого он чувствовал себя еще более напряженно. Его плечи осунулись, он сгорбился и отвёл взгляд, чтобы не смотреть лишний раз на Даниэля. Его приход принёс с собой неловкость отдалившихся друг от друга людей и чувство вины, которое Уилл каждый день глушил очередными партией в карты и приконченной пачкой сигарет.
Он предпочёл бы пережить все это в одиночку.
Даниэль закряхтел, пытаясь устроиться на кривом стуле, и едва не упал, вовремя ухватившись за край стола. Его взгляд изучающе скользнул по Уиллу – тот чувствовал это, – и он что-то промычал себе под нос.
– Тебе, хм, идёт этот… грязно-синий цвет, – неловко хохотнул Даниэль. – Или это серый? В любом случае, ты выглядишь невероятно модным. Это ведь популярный в этом сезоне цвет.
Уильям замер. Что-то внутри натянулось и завыло, как струна, по которой неловкой рукой ударили смычком. Пальцы сцепились в замок, челюсть с силой сжалась, и все черты, кажется, заострились. Хотелось спрятаться, уйти как можно скорее и не видеть больше этого полного плохо скрытой жалости взгляда. Но вместо этого Уилл распрямился, чувствуя, как по позвоночнику проходит мелкая мертвенно-холодная дрожь, отдающаяся в кончиках пальцев.
– Если ты не прекратишь, я уйду.
Холод в голосе Уильяма вонзался ему под ребра мелкими ржавыми иголками. Дышать с каждой секундой становилось все тяжелее: на грудь словно положили несколько бетонных плит, – и он с трудом заставлял себя не отводить от Даниэля взгляд.
– Веселей, дружище, – воскликнув, развёл руками Куэрво. – У тебя столько времени впереди!
– И я предпочту потратить его не на твои глупые шутки.
Пальцы сильнее переплелись между собой, и Уильям невольно погладил разбитые костяшки, занывшие с новой силой. Настенные часы мерно стучали, отзываясь внутри него